— Медведь, — хихикнул Гусь, поднося стакан к губам. Но выпить не успел. Вылетевший из темноты камень угодил ему прямиком в лицо. Кровь и крик слились воедино. Завизжали и девки, а камни в беседку посыпались со всех сторон. Пернатый сразу же бросился на пол, отполз к боковому стояку, поджав ноги и закрыв голову руками. Нападение произошло столь неожиданно и стремительно, что поначалу никто и не помышлял сопротивляться. Да это было бы пустым делом. Все «живчики» настолько растерялись, что, позабыв о «взрослом» гоноре, орали и метались по беседке, как дети, кем и были в действительности. Блаженствовавшие всего минуту назад Арлекин с Додиком, потеряв реакцию, приняли на себя основную груду камней. Рыжая девчонка, упав на колени, держалась за голову, а кровь из разбитого лица сочилась сквозь пальцы. Один Пернатый, затаившись в углу, молча выжидал. В беседку ворвались пять обезьян, размахивающих палками… Вернее, обезьяньими были только каучуковые маски. Яркая полная луна исправно освещала побоище. Нападавшие работали быстро, сноровисто, набрасываясь сразу по двое-трое на одну жертву и щедро нанося короткие удары по чему попало. В отличие от «живчиков», «обезьяны» не кричали, и это вносило еще больший страх и сумятицу, словно из леса выскочили не подростки, а всамделишные животные, не умеющие говорить.
Пернатый улучил момент, резко, как распрямившаяся пружина, вскочил на ноги и перемахнул через загородку.
— Стой! Лови его! Пернатый удирает! — закричала одна из «обезьян» голосом Геры.
Он бросился за главарем «живчиков». Но тот, петляя между деревьями, набрал такую скорость, что погоня быстро закончилась.
— Пустой номер, — махнул рукой Герасим, сдирая с лица маску. — Его теперь и на мотоцикле не догонишь. Так и будет шпарить до окружной дороги.
Они вернулись назад, а в беседке было уже все кончено. Поверженные, стонущие «живчики» сбились в одну кучу возле опорного столба. Возле них, как часовые, стояли «обезьяны» с палками.
— Скидывайте с себя все, до последней нитки, — приказал пленным Гера. И угрожающе поднял палку:
— Считаю до трех.
Те стали поспешно разоблачаться. Когда они остались нагишом, поеживаясь от холода, Гера показал на кучу тряпья:
— Дылда, облей это собственной мочой — она у тебя на девяносто процентов из керосина — и подожги.
— Зачем? Я бензинчик припас! — вставил Жмох.
— А что с ними будем делать?
— Ничего. Пойдут домой голыми. Жаль, Пернатый утек.
— За них выкуп полагается. Надо девок отодрать, что ли? — заспорил Кича. Вон та, чернявая, — моя.
