Из окна высунулось усатое, багровое лицо хозяина и тотчас же скрылось. Секунду спустя он уже вышел из дома, в белом фартуке, неся в левой руке плетеный стул, а в правой — огромный тесак, которым что-то рубил на кухне. Кивнув Терояну как старому знакомому, хозяин вопросительно взглянул на него.
— Стакан молока и яичницу с помидорами и сыром, — произнес Тероян.
— А сверху присыпать лучком? И черного хлеба, — угадал хозяин. Один глаз его слегка косил, а второй слезился от ячменя. И вообще вид был пиратский. — Эти вам не помешают, — добавил он, повернув голову в сторону молодой компании. — Они сюда часто наезжают. Повеселятся и уедут.
— А мне все равно, — отозвался Тероян, усаживаясь на стул.
Ему ни с кем не хотелось пускаться в разговоры. Но словоохотливый хозяин надеялся поговорить с новым посетителем, и он продолжал стоять возле Тима, переминаясь с ноги на ногу.
— Славная сегодня погода будет, — сказал «пират». — Вам не кажется? и так как Тероян не ответил, он продолжил: — А почему вы не спросите меня отчего харчевня называется «Три поросенка и одна свинья»? Все спрашивают.
— Мне не интересно.
— Потому что три порося — это мои сыновья. А угадайте теперь, кто свинья?
— Их мать, — ответил Тероян, полуприкрыв веки.
— Точно! — обрадованно воскликнул хозяин и даже хлопнул себя по ляжкам. — Точно. А все думают, что это — я! Пойду готовить яичницу, — и он наконец-то ушел.
Прищурившись, Тероян невольно рассматривал молодежь и прислушивался к их болтовне. Как он и предположил сразу — девушка оказалась в их компании случайно, слишком уж она отличалась от всех: и изысканным туалетом, и манерами, и даже настроением. Она не была весела, скорее наоборот, печальна, как-то растерянна, а может быть, и напугана чем-то. Она пыталась улыбнуться, но улыбка не выходила, и плечи ее под прозрачной голубой тканью вздрагивали. Ее прическа, светлые волосы были немного растрепаны, а под пронзительно-синими глазами отчетливо обозначены круги, словно она провела бессонную ночь. Парни завели вокруг девушки какую-то языческую пляску-хоровод, и Тероян, отвернувшись, недовольно поморщился.
Вернулся хозяин-«пират» с дымящейся сковородой и маленьким кувшинчиком молока.
— Может быть, вы теперь спросите меня, где же мое поросячье семейство? — сказал он, как будто все это время продолжал мысленно разговаривать с новым посетителем.
— Нет, не спрошу, — ответил Тероян, принимаясь за яичницу.
— Так знайте, — не слыша его продолжил хозяин. — Они спят по тридцать два часа в сутки и тридцать восемь часов жрут. А мне приходится со всем этим управляться одному! — и он развел в стороны руки. — И после всего меня еще и упрекают…
