Времена негодяев | страница 19
Старик оглянулся, заметил, что мальчики остановились, и подошел к ним. Минуту или две молча смотрел.
— Да-да, — протянул он, — а ведь я его видел во всей красе. Шпиль тогда был, и блямба такая на шпиле… А башни, башни!
На середине моста у парапета стояли два человека и смотрели вниз. Они покосились на старика и мальчиков, снова уставились в воду.
— Зря ходили, Семен, — сказал невысокий коренастый мужчина. — Я тебя предупреждал.
— Зря, — согласился второй, с проседью в густых волосах. — Политики, рвань, сучки плюгавые.
— Ходу отсюда!
— Да, только время извели. Пошли, Александр.
Саркис оглянулся и увидел, как они вскинули на плечи рюкзаки и медленно двинулись в сторону Центра.
Когда перешли мост, Петро встрепенулся и сказал, что за пятнадцать минут добежит до этой большой хаты. Старик молча взял его голову и развернул лицом к берегу.
— Смотри туда! Видишь?
Мальчики всмотрелись. За деревьями темнела длинная извилистая полоса.
— Это раньше, до оползня, ты мог добежать за пятнадцать минут, сказал дед Эжен, — а сейчас часа два потопаешь, пока трещины обойдешь. Я не говорю уже о завалах, сами увидите!
Через несколько минут ребята убедились, что старик был прав. В стороне от дороги начинался такой железобетонный бурелом, что змея бы проползла, лишь раздевшись догола. Слева мусорный завал казался таким же непроходимым, но дед Эжен бодро взмахнул рукой, отобрал сумку и юркнул под зловеще раскачивающийся на прутике арматуры бетонный обломок.
— Поесть, я так понимаю, пока не хотите? — спросил дед Эжен, пряча сумку в шкаф и задвигая ее одеждой.
Уля замотал головой, а Петро попросил чаю.
Из окна Саркис видел только руины, горы хлама и обвальные осыпи битого кирпича. Здание, что напротив, уцелело наполовину, а на крыше Саркис с удивлением разглядел завалившуюся набок большую птицу, пронзенную веером металлических прутьев. Странное украшение! Он вспомнил птицу у Лицея и подумал, что этой повезло меньше.
Дверь соседней комнаты распахнулась, и в проеме возникла удивительно рыжая девочка с большой кружкой в руке.
— А, ты уже дома, Ксения…
Девочка прошла в комнату, отхлебнула из кружки и оглядела ребят. Она была на голову выше Саркиса и года на три-четыре старше.
Минут через пять они уже пили чай из таких же больших и необычайно уютных кружек. Окна наливались мраком, и дед Эжен закрыл их ставнями, а потом задернул занавески.
Саркис рассказал Ксении о проходе через улицы и тоннели. Петро сосредоточенно хлюпал чаем. Дед Эжен слушал рассеянно, пару раз хмыкнул, а потом сказал: