— Как вы думаете, что он хотел сказать? — недоуменно пожал плечами Каширский, когда они вдвоем с Анной Сергеевной остались за столом.
— Реформатор хренов, — презрительно хмыкнула госпожа Глухарева.
* * *
Когда обитатель болотного хуторка вернулся домой, хозяйка встретила его на пороге:
— Милый, куда ты исчез? Я уж думала самое худшее.
— Провожал нашего гостя, — вздохнул хозяин. — Довел до начала той тропинки, что ведет к «грядкам», а дальше там уж заблудиться невозможно.
— Я так и не поняла, чего он ищет?
— Ну, то место, где заколдовали княжну Марфу. Знаешь, Катерина, из разговора с господином Покровским я так понял, что он даже не считает Марфу княжной, а говорит о ней как о самой обычной девушке.
— А ты что же?
— Ну, я не стал переубеждать.
— Знаешь, я даже поначалу перепугалась, что этот человек сюда заслан, чтобы тебя выследить, — призналась Катерина. — И говорит вроде по-нашему, но больно как-то мудрено. Уж не из Белой ли он Пущи?
— Нет, не думаю, — улыбнулся в усы хозяин. — По выговору он, пожалуй, больше напоминает тех — ну я тебе о них рассказывал, боярина Василия и его пажа.
— Ой, не к добру, — с опаской покачала головой Катенька. — В любом случае следует поопаситься.
— Не надо, — решительно заявил хозяин. — Я решил открыться.
— Что ты, что ты! — замахала руками хозяйка. — Ведь ты погибнешь, а я этого не переживу. Да и чего ты добьешься?
— Это дело чести, — с тихой непреклонностью ответил хозяин. — Если даже водяной меня бранит за бездействие и потворство всяким лиходеям, то куда уж дальше? Я должен доказать, что это не так!
— И что же ты собираешься делать? — обреченно вздохнула хозяйка.
— Для начала наведаюсь к Беовульфу — туда белопущенские наемники не сунутся. Ну а дальше увидим.
— Благослови тебя господь, — сквозь слезы промолвила Катерина. — Ты когда собираешься идти?
— Прямо сейчас, — решительно сказал хозяин. — Вот сена Буренке принесу, и в путь.
* * *
Сидя за столом в кабинете покойного князя Григория, барон Альберт занимался государственными делами. Правда, злые языки в его окружении поговаривали, что княжеский стол совсем «не идет» барону. И действительно, если Григорий гляделся за своим столом как настоящий руководитель государства, прочно и уверенно сидевший на своем месте, то Альберт как-то терялся среди строгих и прямых очертаний княжеского стола. Но барон еще надеялся не только приноровиться к чужой мебели, но и прочно утвердиться во главе княжества, пусть даже и не в княжеском звании.
