– Нет. Это, правда, важно, то, что я вам сообщила?
– Ты даже не представляешь, как! Спасибо тебе огромное! Если что – звони.
– Хорошо.
– Постой-ка, ты мне адрес Жукова не дашь?
– Улица Девятого мая, дом тринадцать, квартира семь.
– Мерси. С кем он живет?
– Раньше – с матерью, теперь один.
– А где же его мать? – поинтересовалась Валентина Андреевна.
– С каким-то мужиком сошлась, живет у него.
– Понятно. Вот что, ты Жукову не говори, что адрес мне дала, хорошо?
– Ладно.
Вершинина повесила трубку, достала из пачки последнюю сигарету и прикурила от «дракоши».
«Интересная ситуация! Почему Жуков и словом не обмолвился о визите Рыбаковой? Забыл? Непохоже… Может, его Ольга просила никому не говорить об этом? Но почему такая скрытность? Охота за ней тогда уже началась… Знал ли Жуков о том, что Рыбакову преследуют какие-то молодчики?
Какова была цель посещения Жукова Рыбаковой? Может, Ольга у него скрывалась и, до смерти напуганная, просила его никому не рассказывать о том, что она живет у него? А что, если она у него до сих пор? Тогда как объяснить то обстоятельство, что она запросто в отсутствие Жукова снимает телефонную трубку?
А эпизод на рынке восьмого мая? Что если шестого гонка еще не началась, и Жуков вообще ничего не знает? Вполне возможно, что Рыбакова, не объясняя Жене причину своей просьбы никому не рассказывать о своем визите к нему, предупредила, чтобы он лишний раз об этом не трепался? А если шестого…»
Поток вершининского самовопрошания был прерван телефонным звонком.
– Вершинина слушает, – железобетонным голосом сказала Валандра, догадываясь, кто это может быть.
– Трофимов беспокоит, – высокомерно-пренебрежительно произнес абонент.
– Михаил Анатольевич передал мне, что вы звонили. Чем могу быть полезна? – бодро спросила Валандра, решившая стоять до конца.
– Полезной, ха-ха, – развязно ухмыльнулся Троша, – можешь быть, а можешь и бесполезной стать…
– Я намеков, тем более агрессивных намеков не люблю, выражайтесь яснее, – ледяным голосом парировала Валандра.
– Поговорить надо и немедля, – властный голос Троши заряжался раздражением.
– Всегда пожалуйста. Только вот о чем? – невозмутимо спросила Вершинина.
– Не нравишься ты мне что-то… – прогубошлепил в трубку Трофимов, – и время ты попусту тратишь…
– Насчет «нравишься – не нравишься» могу сказать, что в дамы сердца к вам не набиваюсь, а насчет времени – это как посмотреть… Что вы хотите?
– Хочу, чтоб ты поосторожней да повнимательней была…
