Белый больничный потолок не прибавлял оптимизма. Его ровное меловое пространство раздражало Мамедова, ему казалось, что оно, подобно непроницаемой ширме, скрывает он него то, что отказывалась воспроизвести его память.
Мамедов с трудом повернул голову. За окном свирепствовал ветер – ветви деревьев с отчаянным остервенением, подобно гигантским граблям, скребли серое, в чернильно-сизых прожилках небо. Было такое ощущение, что они хотят оторваться от стволов и полететь. Одна ветка долбила оконное стекло.
Рядом на узкой койке лежал пожилой мужчина. Его правая нога была подвешена на вытяжении. Мамедов, преодолевая страшную боль, приподнял голову: в палате кроме него находились еще девять человек. Они были на разных этапах выздоровления: грузный мужчина средних лет с подвязанной к шее рукой, седой как лунь, курчавый симпатичный парень, рядом с кроватью которого стояли костыли, и всклокоченный долговязый очкарик сидели на постелях, в то время как остальные, подобно Мамедову и мужчине справа, лежали, как бревна.
– А с тобой-то что приключилось? – спросил Алискера седой толстяк.
– Дорожно-транспортное…
В палату влетела медсестра.
– Так, ребятки, температурку смерим! Полевой, – подошла она к кудрявому парню, возьмите градусник.
В этот момент Мамедов почувствовал подступившую к горлу тошноту. Он сглотнул слюну и снова откинулся на подушку.
– В десять обход. – Смазливая сестренка в белом халате раздавала градусники.
– Катюша, а кто сегодня придет? – поинтересовался седой.
– Геннадий Денисович, как вчера. Валерий Степанович на больничном. Она направилась к кровати Алискера. – А как тут у нас новенький?
Мамедов открыл глаза. На фоне белого потолка засияла белозубая Катина улыбка. Одна темная прядь выбилась из-под ее колпака и щекотала крупную соблазнительную родинку на шее. У Кати был нежный овал лица, ореховые глаза, немного вздернутый носик и миниатюрные ладошки, влажную прохладу которых Мамедов ощутил на своем лбу.
– Как у нас дела? – Она еще ниже наклонилась над Алискером. – Тошнота есть? Температура?
– Немного, – соврал Мамедов про тошноту.
– Да ты, Алискер, горячий какой-то… – Ее лицо приняло серьезное выражение.
«Откуда ей известно мое имя? Ах, да, в карточке…»
– Я всегда такой… – шутливо улыбнулся Мамедов.
Катерина кокетливо улыбнулась и протянула ему градусник.
– Сам справишься? – озабоченно спросила она.
– Навряд ли, – поморщился схитривший Мамедов.
Она профессионально отдернула одеяло и, отогнув ворот больничной пижамы, вставила Алискеру градусник подмышку.
