– Спасибо, Жора! – я повисла на шее у Овсянникова и услышала, как часто забилось его сердце.
– Поленька, может быть мы сходим куда-нибудь сегодня вечером? – торопясь, хрипловато спросил он. – Например, ко мне домой?
– Извини, Жора, – радостно ответила я. – Но сегодня как раз я никак не могу. Как-нибудь в другой раз!
С этими словами я завела мотор. Погрустневший Овсянников вылез из машины и стоял, глядя мне вслед. Зато у меня настроение резко улучшилось. Нет, быть женщиной прекрасно! А тем более умной женщиной!
Я мчалась к профессору Караевскому и думала о том, как здорово иметь бывшего мужа-следователя. От него определенно можно получать пользу. Если только умело использовать.
Жил профессор Караевский на Набережной, в большом девятиэтажном доме. Я поднялась на седьмой этаж и позвонила в квартиру. Дверь почти тут же открылась, и на пороге появилась высокая, крупная фигура.
– Вы профессор Караевский? – спросила я.
– Да, а вы Полина Андреевна? – спросил в свою очередь приятный баритон.
– Да.
– Прошу! – он улыбнулся, широко распахивая дверь и приглашая меня войти.
Я прошла и огляделась. Обстановка в квартире была что надо. Больше всего меня поразило обилие всяких антикварных вещей. Я не люблю всякие финтифлюшки, но у профессора даже вазочки и статуэтки были просто изумительными.
Но больше всего мне понравилось обилие картин на стенах. Настоящих картин, не репродукций.
– Прошу, – повторил Караевский, показывая на мягкое кресло.
Я села и сразу утонула. Кресло было очень удобным. И тоже старинным. «Может, в нем какой Людовик Четырнадцатый сидел?» – мелькнула даже у меня мысль.
– Кофе хотите? – любезно предложил профессор.
Я не отказалась.
– Маша, будьте добры, два кофе, – крикнул он кому-то в кухню.
Вскоре появилась пожилая женщина в простом платье, которая несла подносик с кофе.
– Вам с сахаром? – спросил Караевский.
– Нет, – покачала я головой.
– Фигуру бережете? – он хитро подмигнул мне.
– Нет, просто не люблю с сахаром, – честно ответила я. – Фигуру я берегу другим способом, – добавила, вспомнив ежедневные тренировки в спортзале.
– Ну как хотите. А я, грешник, с сахаром люблю.
Караевский пока ни о чем меня не спрашивал, ждал, видимо, когда я сама начну разговор. Я не стала злоупотреблять его терпением и попросила:
– Александр Григорьевич, расскажите, пожалуйста, о том, как у вас украли коллекцию старинных монет?
Даже теперь, спустя столько лет, на лицо профессора легла тень при этом воспоминании.
