Ираида Сергеевна долго охала и ахала, блестя глазами, восхищалась и Екатериной Павловной, и ее принцем, после чего ушла домой с ним под ручку. У нашей мамули просто талант по этой части. По новым мальчикам, я имею в виду.
Екатерина Павловна не смогла простить такого вероломства, несмотря на то, что мальчик был уже не очень новый. Она впала в депрессию и даже оставила на время свое занятие. А Ираиду Сергеевну стала называть не иначе как «эта легкомысленная особа».
Правда, когда Ираида Сергеевна заглянула к ней и сообщила, что «принц» в один прекрасный день наглым образом сбежал, Екатерина Павловна успокоилась, что справедливость восторжествовала, а Ираида Сергеевна понесла заслуженное наказание, и сменила гнев на милость. Пусть этот плейбой ей не достался – неважно! – но ведь сам факт, сам факт восстановления статус-кво… Он же словно бальзам на раны действует!
Ираида Сергеевна и рекомендовала мне обратиться к Екатерине Павловне. Почему я называю маму по имени-отчеству? Потому что мне так удобнее. И моей сестре Полине. Мама никогда не была для нас таким близким человеком, как бабушка, поэтому «не по чину честь», как говорит Полина.
В моей жизни как раз наступил не очень приятный период, когда муж Кирилл в очередной раз ушел, я осталась с детьми, без денег, без мужчины, без надежды и без трепета в душе.
Вот мама и посоветовала сходить к Екатерине Павловне, пообещав, что после ее расклада я буду просто летать на крыльях в ожидании золотых гор. Правда, я предчувствовала, что ожидание может очень сильно затянуться, но ведь надежда, надежда же появится!
Я пошла туда скорее от отчаяния, даже не спросив у мамы, сколько милейшая Екатерина Павловна берет за услуги. И Полине ничего не сказала.
Екатерина Павловна встретила меня очень приветливо, покачала головой в ответ на мои жалобы на жизнь, посочувствовала и стала раскидывать карты. И правда, после визита к ней я почувствовала себя лучше.
– Екатерина Павловна, сколько я вам должна? – спохватилась я в дверях.
– Двести рублей я беру за сеанс, но с тебя как со знакомой – сто пятьдесят.
Удар в сердце. У меня аж ноги подкосились, когда я услышала столь страшную сумму.
– Сколько? – охрипшим голосом переспросила я.
– Сто пятьдесят, – повторила Екатерина Павловна. – Милая, я, конечно, понимаю твое положение, но ведь цена божеская. Дешевле не найдешь. Но ты можешь выплачивать мне частями, если для тебя это много.
– Хорошо, Екатерина Павловна, – проклиная себя за совершенную глупость и вытаскивая вспотевшей рукой из сумки смятые пятьдесят рублей (больше не было с собой), ответила я. – Вот вам пока пятьдесят рублей, а остальные я потом привезу!
