– Сволочь ты, – сделала вывод Полина. – Небось ухаживал, слова красивые говорил! Так, говоришь, не знаешь, где перстень?
– Нет, нет, клянусь вам всем святым, что только у меня есть!
– Фотками своими, что ли? – спросила Полина.
– Ну зачем вы так…
– Послушайте, – вмешалась я, вспомнив вдруг одну вещь, показавшуюся мне очень важной. Я подумала о расфуфыренной клиентке, которая приходила к Екатерине Павловне в тот момент, когда я была там. После ее визита Екатерину Павловну нашли мертвой… – Вы общались с Екатериной Павловной часто, должны были знать, кто к ней ходит. Скажите, вы не знаете такую женщину… – я принялась описывать клиентку.
– Знаю, конечно, – готовый оказать любую помощь, закивал мужичонка. – Это Аня Ведицына, она часто приходила, я даже лечил ее. У нее гинекологические проблемы, – шепотом добавил мужчина.
– Представляю, как ты ее лечил, – усмехнулась Полина, доведя мужичонку до гранатового цвета.
– Ладно, дальше! – нетерпеливо перебила я. – Кто она и где живет?
– Она очень богата, – отчего-то шепотом сказал мужичонка, косясь на выбитую дверь. Бабулек почему-то видно не было.
– А чем она занимается?
– Как чем? – удивился Николай Иванович. – Она замужем за Мокрым!
– А кто такой Мокрый? – опять спросила я.
– Бандит тарасовский, – снисходительно сказала Полина. – Ты даже этого не знаешь!
– Зато ты не знаешь, кто написал «Ярмарку тщеславия», – обиженно ответила я.
– А мне это так надо? – хмыкнула Полина. – Что важнее по жизни-то?
Я не стала спорить с сестрой – без толку! – и вновь принялась трясти Николая Ивановича.
– Где она живет?
– В особняке, на Молочке.
– Я знаю, где, – сообщила Полина. – Найдем, если надо. Но мне туда лезть не улыбается. В общем, так, мужик. Слушай сюда и запоминай. Теперь ты состоишь на учете в полиции нравов. И за тобой будут следить. Круглосуточно, и не дай бог уличат в твоих делишках… – Полина многозначительно подняла указательный палец и покрутила им перед блестящим носом мужичонки.
Корякин был перепуган до такой степени угрозой разоблачения своего пристрастия, что поверил во всю эту чушь и быстро-быстро закивал плешивой головенкой.
– Разумеется, разумеется, – забормотал он, – этого больше не повторится.
– И если вдруг выяснится, что ты нам наврал… – Полина сунула под нос мужичонке тренированный кулак.
– Да что вы, что вы! – замахал руками Корякин. – Как можно!
Мы вышли на улицу. Во дворе Полина вновь подбежала к дереву и влезла на толстую ветку.
