Он отпустил ее руки, прошел через гостиную и, вытащив из шкафа плащ, вышел под дождь.
– Она ждет вас в гостиной, – мягко сказала Анна Девинни и указала на закрытую дубовую дверь. – Вы в порядке?
– Я думаю, что да, – сказала Кэлли.
– Я скажу, чтобы вас не беспокоили, – сказала Анна и вернулась в кабинет, оставив Кэлли одну в слабо освещенном коридоре. Кэлли глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Она распрямила плечи и открыла дверь. Маленькая светловолосая женщина, стоявшая у окна, обернулась.
– Кэлли? – спросила она тихим дрожащим голосом и нервно откинула со лба прядь седеющих волос.
– Да, – сказала Кэлли.
– Проходи, садись, – Дорин указала на старое кресло, протертое на подлокотниках. Кэлли послушно села, и Дорин придвинула к креслу стул.
– Ох, – сказала она, садясь напротив Кэлли, – трудно, правда?
– Да, – сказала Кэлли, изучая лицо этой незнакомой женщины, пытаясь среди морщин, линий и трещинок разглядеть знакомые черты. Голубые глаза. Она помнила голубые.
– Ты помнишь меня, Кэлли? – спросила Дорин.
– Совсем чуть-чуть, Я помню, какие хорошие… – Голос подвел ее и задрожал. – Это было давно. Я не могу сказать, что я тебя помню.
– Это можно понять, – сказала Дорин. – Хочешь кофе?
– Что? О, да, спасибо.
Дорин подошла к окну и налила из кофейника две чашки кофе. – С чем ты пьешь?
– Чуть-чуть молока, – сказала Кэлли. Она смотрела на белые в синюю полосну брюки Дорин, которые свободно болтались на ее худой фигуре, и белый пуловер. На шее у нее была нитка искусственного жемчуга.
Кэлли взяла чашку кофе.
– Спасибо, – сказала она, улыбнувшись.
– У тебя на следующей неделе день рождения, – сказала Дорин.
– Да, – сказала Кэлли, внезапно вздрогнув.
Она поставила чашку на широкую ручку кресла.
– Я всегда посылала тебе подарки ко дню рождения. Ты помнишь? – голос Дорин слегка дрожал.
– Да, – сказала Кэлли. – Я помню, что они перестали приходить, когда мне исполнилось четыре… Послушай… Я даже не знаю, как мне называть тебя… Я буду звать тебя Дорин, ладно?
– Да, очень хорошо, – сказала Дорин, готовясь к тому, что за этим последует.
– Слушай, Дорин, давай проясним сразу некоторые вопросы. Раз уж речь обо мне, то моя мать – Элен. Джек – мой отец. Они меня вырастили. Они мои родители.
– Я понимаю.
– Я не искала тебя. Наша встреча совершенно случайна, и я даже не знаю до сих пор, как я к этому отношусь.
– Это можно понять, – сказала Дорин.
– Я тосковала по тебе очень долго, и в конце концов я прошла через это, и теперь ты здесь, и я не думаю… что у тебя есть право… – Слезы навернулись у нее на глаза. – Черт, – сказала она, доставая из сумки платок.
