– Я очень рада, что на следующей неделе поеду на побережье. Мне нужно хоть немного солнца. Этот дождь просто нескончаем.
– Да, месяц был отвратительный, – согласился Мэт, подавая ей виски.
– Поехали со мной, Мэт. Ты все равно не можешь работать в такую погоду, разве нет?
– Я бы хотел немного солнца, – признался он, – но у меня на следующей неделе назначена встреча с земельной комиссией. Кроме того, тебе придется все время проводить с агентами и продюсерами.
– Ну и что? Ты сможешь играть в мяч и строить глазки молодым киноактрисам, пока меня не будет в отеле.
– По-моему, ты вполне уверена в себе, – он рассмеялся.
– Боже! – она швырнула бокал на стол. – Видит Бог, на несколько секунд я почувствовала себя уверенной. Если эта паршивая рецензия не добила меня, то это сделает мой муж.
– Марси, я просто пошутил. Мы же дурачились. Прости меня, я не хотел тебя обидеть.
– Не будем, – мрачно сказала она и прошла в спальню. Мэт услышал, как она там заплакала. Он покачал головой и вошел к ней.
– Слушай, Марси, что происходит? Ты же знаешь, я не имел в виду ничего…
– Этот мерзавец прав, – всхлипнула она. – Книга никуда не годится. Я это знаю. Он это знает. Теперь весь мир об этом узнает.
– Ах, Марси, у всех когда-нибудь бывают плохие рецензии, – сказал он.
– Да что ты вообще знаешь о рецензиях? – огрызнулась она. – Черт, мне не следовало выходить замуж… Я знала, что не смогу одновременно… писать и…
– Ты хочешь, чтобы мы опять это обсуждали? – спросил Мэт.
– Я говорю о том, что творческая энергия уходит не туда… Что эта энергия тратится на любовь, а не на творчество…
– Подожди, – недоверчиво сказал он. – Ты имеешь в виду, что от нашего брака страдает твое творчество?
– Ох, не будем. Ты не поймешь, – сказала она, встала и прошла на кухню. Он следовал за ней неотступно. Когда она потянулась к коробочке со льдом, Мэт схватил ее за руку и прижал к кафельной стойке.
– Марси, выслушай меня и выслушай хорошо, – голос Мэта был приглушенным и ровным, – это не наш брак мешает твоему творчеству. Если у тебя проблемы с творчеством, то причина тому – выпивка…
– Ты, сукин сын, – прошипела она, пытаясь освободиться. – Какого черта…
– И когда ты об этом подумаешь, – продолжал он, все еще прижимая ее к стойке, – может быть ты увидишь, наконец, до чего довело твое пьянство нашу семейную жизнь. Я люблю тебя, и я думаю, что тебе плохо, и это будет посерьезнее, чем одна паршивая рецензия или одна паршивая книга. А если тебе плохо, то нам вместе тоже плохо. Подумай об этом.
