Когда среди мужчин присутствует девушка, они ведут себя иначе. Даже Йокич забыл о необходимости политкорректно поругивать хрватов и, застеснявшись, стал тем, кем он был, — молоденьким светлокожим солдатом, для солидности время от времени пытавшимся отращивать бороду, цветом ударяющую в рыжину. (Полковник Шкорич как-то поймал его в коридоре штаба. И отчитал за бороду, хотя в добровольческой армии Книнской Краiны ношение бород не запрещали. «Ты что, четник, солдат?» «Никак нет, полковник!» — испугался Йокич. «Тогда иди в подразделение к четникам со своей бородой!» — бросил Шкорич и удалился. Через час Йокич сбрил тогда бороду.) Теперь у него опять борода. Так вот, Йокич встал, уступая свое место на моей кровати солдатке, а сам сел на единственный мой табурет. Этой рокировкой он невольно посадил девушку рядом со мной, потому что я и Славко сидели на кровати. От девушки пахнуло мягкими и сладкими духами. Или это был запах шампуня? Горячей воды в казарме не было, но у солдаток всегда были чистые волосы.
— Она спрашивает, что мы празднуем, — сказал Славко.
— Ничего не празднуем. Просто пьем вино и получаем от этого удовольствие, — ответил я.
— Поскольку других удовольствий мы лишены, — добавил Славко.
— Каких лишены? — спросила девушка. Разговаривая со Славко, она должна была смотреть на меня, так как солдат сидел за мной. Спрашивающая об удовольствиях выглядела лукаво.
— Ну, например, женщин.
— Вокруг много солдат-девушек.
— Все равно вас много меньше, чем добровольцев-мужчин. На всех не хватает.
— Вы можете смотреть на нас сколько угодно. — Солдатка явно подсмеивалась над нами.
— У тебя есть парень? — спросил Славко.
— Не скажу, — сказала она.
— А Петру? Петру что, не твой парень?
— Был, — сказала она. — Уже нет… — Яркие губы, светло-серые глаза, чуть-чуть вздернутый нос. Лицо у нее было задорным, я бы сказал, насмешливо-вызывающим, хотя и простым.
— Ты непостоянная девушка, — отметил Славко. — Раз ты свободна, давай гулять со мной?
— У нас не получится, — сказала она. — Я знаю тебя с того времени, как ты под столом не сгибаясь проходил. Ха-ха, какой смысл с тобой встречаться…
— Скажите, дядя Эдуард, — начал Йокич (он называл меня «дядя Эдуард», и никто меня больше так не называл долгое время, пока через десять лет я не попал в лагерь, где меня вдруг стал так же называть молодой парень-таджик), — дядя Эдуард, как называется такой строй, когда у одной женщины много мужей? Когда у одного мужчины много жен, я знаю, что это называется «полигамия», а когда у женщины много мужей?
