В декабре 1920 г. Верховный Чрезвычайный комиссар по делам борьбы с эпидемиями Эмиль Годлевский в письме военному министру Казимежу Соснковскому положение в лагерях военнопленных характеризовал как “просто нечеловеческое и противоречащее не только всем требованиям гигиены, но вообще культуре” (там же, с. 419). К сожалению, его письмо так и осталось гласом вопиющего в пустыне.
Месяцем раньше начальник медицинской службы французской военной миссии в Польше майор Готье отмечал, что в крупнейшем лагере военнопленных Стшалково “пленные одеты в лохмотья, питание явно недостаточно” (там же, c. 361). Ситуация в Стшалково фактически не изменилась до самого его закрытия.
О бесчеловечном отношении к пленным красноармейцам в феврале 1922 г. жестко высказался в своем докладе НКИД РСФСР председатель Российско-Украинской делегации (РУД) Е. Я. Аболтинь: “Может быть, ввиду исторической ненависти поляков к русским или по другим экономическим и политическим причинам военнопленные в Польше не рассматривались как обезоруженные солдаты противника, а как бесправные рабы.
Содержа пленных в нижнем белье, поляки обращались с ними не как с людьми равной расы, а как с рабами. Избиения в/пленных практиковались на каждом шагу…” (“Красноармейцы…”, с. 704).
Документы и свидетельства позволяют с большой степенью уверенности утверждать о планомерном и буквальном истреблении голодом и холодом красноармейцев в польских лагерях для военнопленных. Можно также сформулировать вывод о том, что в Польше предопределенность гибели русских пленных определялась не решением вышестоящих властей, а общим антироссийским настроем польского общества — чем больше подохнет большевиков, тем лучше.
Наиболее ярко антироссийские настроения сформулировал тогдашний заместитель министра внутренних дел, в будущем министр иностранных дел Польши Юзеф Бек: “Что касается России, то я не нахожу достаточно эпитетов, чтобы охарактеризовать ненависть, которую у нас испытывают по отношению к ней” (В. Сиполс. “Тайны дипломатические”, с. 35). Бек хорошо знал настроения в польском обществе.
Неплохо знал о них и родившийся в Польше командующий Добровольческой армией Антон Иванович Деникин. Вот что он пишет в своих воспоминаниях о жестоком и диком прессе полонизации, придавившем русские земли, отошедшие к Польше по Рижскому договору (1921): “Поляки начали искоренять в них всякие признаки русской культуры и гражданственности, упразднили вовсе русскую школу и особенно ополчились на русскую церковь. Мало того, началось закрытие и разрушение православных храмов” (А. Деникин. “Путь русского офицера”, с. 14).
