Когда же стало известно, что Элиза купила шляпный магазин и собирается самостоятельно вести в нем дела, разразился скандал. Все без исключения разделяли мнение Иды Эберли – работа существует для бедных девушек, принадлежащих к низшему классу, для оставшихся без должного содержания вдов, но не для порядочной женщины знатного рода, без труда способной сделать хорошую партию.
Элиза стала получать все меньше и меньше приглашений на балы и обеды.
– Не думай, будто мы презираем тебя, – сказала Элизе однажды ее подружка Корделия Лэндсдаун. Они одновременно вышли в свет после пансиона, обе считались красавицами: Корделия была пышной блондинкой, Элиза – высокой златокудрой шатенкой. – Дело в том… как бы тебе сказать, у тебя ведь совсем нет свободного времени, не так ли? Ты теперь работаешь целыми днями, как мужчина, и ведешь совершенно иной образ жизни.
– Какой же образ жизни я веду?
Корделия повела своими красивыми обнаженными плечами:
– Ну, я не знаю. Ты ведь теперь за пределами нашего круга. Модистка, только и всего.
После этих слов Корделии Элиза в ярости покинула гостиную, куда обе были приглашены на вечерний чай. С момента папиной смерти она ни разу не испытывала такого отчаяния, как теперь. Конечно, Элиза до сих пор вспоминала об отце с глубокой, мучительной сердечной болью, часто перечитывала его последнее письмо, хотя и помнила наизусть каждое слово.
А что, если высокомерное заявление Корделии правда и благодаря своему магазину она действительно оказалась «за пределами круга»? Но ведь отомстить за смерть отца можно только работой. К тому же в ее положении это единственный способ сохранить независимость, не стать нахлебницей… Так почему общество воспринимает ее бизнес как преступление?
– Дорогая Элиза, они вовсе не считают тебя преступницей, – терпеливо объясняла кузина Мальва, к которой Элиза заехала поделиться своим негодованием. – Они просто шокированы, вот и все. Ты прекрасно понимаешь, насколько эти женщины не похожи на тебя. Им не знакомо такое понятие, как свобода, они всегда зависели от мужчин и не представляют себе, как может быть иначе. Общественное мнение для них превыше всего. Жизнь обязана укладываться в строгие рамки неписаных правил, отступление от которых недопустимо ни для них самих, ни для окружающих. Они страшатся думающих иначе.
– Но я ни в ком не хочу вызывать враждебности!
– Разумеется, не хочешь. Пожалуй, настало время вмешаться мне и прекратить все кривотолки и нездоровый ажиотаж вокруг тебя. Я устрою званый вечер и созову на него весь цвет нашего общества. А состоится он в твоем магазине, Элиза. Вот увидишь, все пройдет прекрасно. Как-никак я имею серьезный вес среди людей нашего круга, и ты, кстати, тоже, о чем тебе никогда не стоит забывать. Ты – дочь Авена Эмсела, твоя мать из рода Бидлей. Такой родословной кто угодно может позавидовать. Помни об этом.
