– И сколько ты из нее выжимаешь?
– Сто пятьдесят миль в час – с азотом.
– Черт! – восхищенно выругался пикси и снова устроился на зеркале заднего вида. – Шланги проверь, я утечку чую.
Ник покосился на чумазый рычаг под панелью, явно не заводской установки, и снова стал смотреть на дорогу.
– Спасибо, а то я гадал.
Он медленно приоткрыл щель в окне со своей стороны. Я хотела было спросить, но передумала. Нечего в мужские разговоры лезть.
– Ну-ну, – протянул Дженкс. – Едем к твоей мамочке?
– Ага, – кивнула я. – Хочешь за компанию?
Он подлетел на дюйм – мы налетели на колдобину – и повис, скрестив ноги в воздухе. – Ага, спасибо. У нее как раз наверное гибискус цветет. Она не возразит, если я возьму немножко пыльцы?
– А ты у нее спроси.
– Так и сделаю. – Он ухмыльнулся. – А ты бы закрасила этот красивый засос.
– Дженкс! – воскликнула я, прикрывая шею рукой. Совсем забыла.
У меня краска бросилась в лицо, когда Ник с Дженксом переглянулись так по-идиотски, по-мужски. Ей-богу, мне показалось, что я в пещере. Моя пометить та женщина, и твоя, Клург, не тянуть к ней эта волосатая лапа.
– Ник, – взмолилась я, остро ощущая отсутствие сумки. – Одолжишь мне денег? Мне надо заехать в магазин амулетов.
Если есть что-то, что смущает меня больше, чем покупать чары для цвета лица, так это покупать их с засосом на шее. Тем более когда почти все владельцы магазинов меня знают. Поэтому я приняла решение в пользу самостоятельности и попросила Ника заехать на заправку. Конечно, полка с амулетами возле кассы была пуста, и пришлось мне мазать шею обычной косметикой. «Кавергерл», ага? Не верьте рекламе. Ник сказал, что все нормально, но Дженкс хохотал так, что у него аж крылья покраснели. Он сидел на плече у Ника и трепался о достоинствах девушек-пикси, которых он знал до встречи с Маталиной, своей женой. Причем трепался этот скабрезный пик-си всю дорогу до окраины Цинциннати, где живет моя мама, пока я поправляла косметику перед зеркальцем машины.
– Налево по этой улице, – сказала я, вытирая пальцы друг о друга. – Третий дом справа.
Ник молча остановился перед домом. Фонарь на крыльце для нас зажгли, и я поклясться могу, что видела, как шевельнулась занавеска. Я здесь не была месяца полтора, и дерево, которое я посадила над прахом отца, уже желтело. Развесистый клен почти закрыл гараж за двенадцать лет, что рос на этом месте.
Дженкс уже вылетел из открытой дверцы Ника, и сам Ник тоже собрался выходить, но я тронула его за руку.
