Двое остальных слуг тоже совершили по убийству. Повара звали -Уилфредом, но среди своих он носил прозвище Киски-Ласки за любовь к кошкам.
“Он, собственно говоря, и учился на повара, — рассказывал Хилари, — просто оказалось, что он мужчина не на все сто процентов, потому и попал в тюрьму. А там ему в один несчастный день попался стражник, который терпеть не мог кошек и плохо обращался с ними. Из-за этого они с Уилфредом подрались. Первым напал Уилфред. Получилось так, что тюремщик сильно ударился головой о стену камеры и умер. Меру наказания, понятное дело, значительно утяжелили”.
Второй лакей Найджел долгое время работал конюхом, а затем формовщиком восковых изделий, пока не свихнулся на религиозной почве. Хилари говорил, что бедняга попал в секту каких-то фанатиков, не выдержав тягот жизни. Однако никакого облегчения не последовало, вот его разум и не выдержал, и в припадке умоисступления Найджел убил одну особу, о которой до сих пор говорит не иначе как о “грешной леди”. Его отправили в Бродмур, где — хотите верьте, хотите нет — он исцелился.
— Надеюсь, я не покажусь ему грешной? — спросила Трой.
— Нет-нет, даю вам слово. Вы относитесь к совершенно другому типу женщин, да и Найджел полностью пришёл в себя. Он стал очень уравновешенным человеком, только иногда плачет, когда вспоминает о своём преступлении. Кстати, у него дар скульптора. Если на Рождество будет снег, я попрошу его слепить что-нибудь для нас из снега.
Наконец, в поместье служил садовник Винсент. После завершения разбивки парка предполагалось нанять целый штат садовников, а пока обходились одним Винсентом и временными рабочими.
— Фактически, — говорил Хилари, — он не убийца. Он пал жертвой нелепого недоразумения по поводу небрежного обращения с препаратом мышьяка и более дурацкого, чем обычно, состава присяжных. Однако удачно поданная апелляция несколько поправила положение, правда, после мучительного интервала. В общем, Винсент — прирождённый неудачник.
— Но каким образом вам удалось так подобрать слуг? — поинтересовалась Трой.
— Уместный вопрос! Видите ли, купив Холбедз, я решил не только восстановить его былой вид, но и возродить прежние обычаи. Однако мне не улыбалось сносить угрюмое ворчание деревенской карги или маяться с супружеской парой каких-нибудь неаполитанцев, которые сперва продержат меня пару недель на макаронах, а потом испарятся без предупреждения. С другой стороны, порядочные слуги, особенно те, которых можно найти в данной местности, меня тоже не устраивали. Поразмыслив, я решил нанести визит своему будущему соседу, начальнику тюрьмы Вэйл. Его зовут майор Мачбенкс. Я изложил ему своё дело и добавил, что, по моему мнению, из всех категорий преступников приятнее всего убийцы. Разумеется, убийцы определённого сорта. Тут я провожу чёткое различие. Громилы, которые стреляют, колотят полицейских и так далее, совершенно не подходят. Такие люди просто опасны. Зато бедолаги, осуждённые за последствия одного-единственного взрыва эмоций в самых провоцирующих к нему обстоятельствах, как правило, отличаются примерным поведением. Мачбенкс полностью поддержал мою теорию. Мы немного посовещались и наконец пришли к соглашению, что по мере освобождения подходящих персонажей я получу право первого выбора. С точки зрения администрации тюрьмы моё предложение — неплохая форма социальной реабилитации бывших заключённых. Ну, и поскольку я богат, то мог гарантировать щедрую оплату.
