Смущенные, но счастливые, эти люди согласились. Несколько дней спустя они уехали с нами, Нарайяна поджег замок. Только вместо Иерусалима их отвезли в Индию.
– И они до сих пор живут там? – спросил Супрамати.
– Двое детей – да; все же остальные умерли…
– Как так?
– Да! Их тщетно старались посвятить в таинства. Слишком мало развитой ум их не был способен ни к какому изучению, и они чувствовали себя такими несчастными, и находились все время в таком отчаянии, что занимавшийся с ними маг нашел необходимым вернуть их в загробный мир, при помощи средства, аналогичного тому, к которому прибег Нарайяна. Из этого примера ты видишь, мой дорогой, как опасно давать бесконечную жизнь тому, кто не может воспользоваться ею для собственного совершенствования. Поэтому ты можешь только поздравить себя с тем, что устоял перед искушением сделать бессмертным виконта.
– Все это так, и я отлично понимаю, что смерть – это милосердный закон. А между тем человек всегда чувствует сильное горе, когда близкое или даже только знакомое существо переходит в загробный мир.
– А это очень естественно, – заметила с улыбкой Нара. – Жизненный флюид, распространенный в мире и заключенный в каждом атоме, в виде общего и присущего каждой твари влечения, образует прочную цепь. Поэтому, когда какое-нибудь существо отрывается от этой цепи, то те, кого соединяло это влечение, чувствуют пустоту, и причиняемое разрывом этой флюидической цепи горе бывает очень жестоко. Узы, создаваемые этим жизненным током, так могущественны, что даже вещи, долго служившие человеку, пропитываются им и делаются ему дорогими. Поэтому-то и бывает так трудно расстаться со старой мебелью, к которой привык, с квартирой, где долго жил, и прочим.
Несколько дней спустя Пэнсон явился сказать, что виконт скончался, и Супрамати объявил при случае певцу, что скоро уезжает в Индию, и на память подарил ему весьма солидную сумму на приданое его внучке.
И действительно, пребывание в Париже мало интересовало и даже тяготило Супрамати. У него был совсем иной характер, чем у Нарайяны, которым всегда овладевала рассеянная жизнь, несмотря на его занятия и уединение, к которому он иногда прибегал. Это происходило потому, что Нарайяна никогда не очищался. Материя всегда властвовала над ним и увлекала его на разные беспутства.
Супрамати же, по природе трезвый, чистый и серьезный, в течение лет, употребленных на первое посвящение, окончательно избавился от «ветхого человека». Приобретенное им оккультное могущество не служило ему забавой, и он не окружал себя ореолом кудесника, чтобы дивить и пугать праздную толпу. Напротив, он смотрел на свою власть как на первую ступень громадной лестницы знания, по которой ему предстояло подниматься. Все мысли его были заняты будущим, не давая ему много интересоваться настоящим.
