С трудом очнувшись, я спустился вниз и вернулся в студию, где Максинио и Астольфо беседовали с другими девушками. Но перед моими глазами плыла серебряная танцовщица. Войдя в комнату с более резким освещением, другой музыкой и гарцующими девицами, я поморщился от неприятного ощущения. Все, и особенно танцовщицы, казались неловкими, унылыми и грубыми. До своего открытия я считал комнату достаточно уютной, но сейчас она показалась мне скучной, неопрятной и обшарпанной.
- А, Фолко! - приветствовал Астольфо. - Наконец-то! Должен тебя поздравить: твой мочевой пузырь наверняка побьет рекорд вместимости. Готов выставить тебя на турнир.
- Я пил чай, а не эль, - оправдывался я. - Мои внутренности не переносят чая.
- Долго еще мы будем обсуждать достоинства твоего болвана? - спросил Максинио. - Или больше не о чем поговорить?
- Возможно, мы злоупотребили твоим гостеприимством, - заметил Астольфо. - Теперь, когда я узнал, что у тебя нет желания принимать инвестиции от посторонних лиц, наши дела здесь закончены.
- Ты прав, Астольфо, - объявил Максинио. - Закончены. Вообще не понимаю, почему ты постучался в мою дверь в сопровождении двух подозрительных типов, да еще наплел небылиц о каком-то торговце пряностями. Какие бы грязные делишки ты ни задумал, меня не впутывай, и на этом все!
- Тебе лучше знать, - бросил Астольфо, поклонившись. Мы последовали его примеру, а девочка с огромными глазами и в сером платьице проводила нас вниз. Звуки лютни стали громче.
Мы уселись на кухне, и я рассказал Астольфо о виденной мною танцовщице. Астольфо любил это пахнущее хлебом и пряностями помещение, с огромной печью и стенами, увешанными начищенными медными сковородами и котлами. Он обожал оседлать гигантскую колоду мясника и устроиться там, болтая ногами, что и проделывал сейчас, пока мы пили из глиняных кружек дивный эль и жевали ржаной хлеб с козьим сыром.
Внимательно выслушав меня, учитель прикрыл глаза и кивнул:
- Танцмейстера, должно быть, попросили приготовить достойное развлечение для членов нашего муниципалитета. Вот он и поставил столь необычный танец. Ты видел репетицию, Фолко, и был потрясен. Наверное, представление будет иметь огромный успех.
- Да, ради такого зрелища стоит жить, - согласился я.
- Но Максинио вряд ли захочет отдать свое сокровище сьеру Ру-тилиусу.
- Ни за что не отдаст, - заверил я. - Да узри вы ее хоть раз, тоже не отдали бы!
- Уверен, что это именно ее тень находится в стеклянном ящике Рутилиуса?
