– Не знаю, чего хочет учитель, но догадываюсь. Наверняка что-то серьезное. – И бросил на собеседника взгляд, обещавший нечто такое, что трудно себе представить.
Полидоро непонятно почему содрогнулся. Но сдержался, чтобы не дать повод буфетчику для продолжения разговора.
Однако Франсиско никогда не пасовал перед трудностями, связанными с его призванием.
– С тех пор как я утром вышел на работу, я все время хватаюсь за карман. У меня такое чувство, будто я потерял какую-то ценную вещь, например обручальное кольцо, отданное мне на хранение. А вещь эту надо к концу вечера вернуть ее владельцу. Ну, не знаю, сеу Полидоро, только сегодня день не такой, как все. Вы обратили внимание, как расположены облака?
Полидоро никак не поощрял буфетчика, чтобы тот продолжал, даже ни разу на него не взглянул. Подобное пренебрежение могло бы подорвать престиж Франсиско, если ему не удастся спасти положение.
– Учитель пошел в пансион Джоконды. На нем синий костюм, который он надевает по понедельникам, и от него пахнет одеколоном. Конечно, он пошел на праздник. Вы понимаете, о каком празднике я говорю. – И Франсиско устремил лукавый взгляд на Полидоро, который не всегда бывал расположен узнавать интимные подробности.
Сам Полидоро был довольно равнодушен к публичному дому Джоконды, который прозвали Станцией, не заходил туда уже недели две. Тамошние женщины предполагали, что Полидоро либо вернулся на супружеское ложе, либо завел новую любовницу на какой-нибудь из своих фазенд: его мужское естество, хоть ему уже стукнуло шестьдесят, не позволяло обходиться без женщин.
Несмотря на безучастность Полидоро, Франсиско продолжал:
– Да, пошел в дом Джоконды. Он не пропускает ни одного понедельника.
Последнюю фразу буфетчик произнес с особым нажимом, намекая, что Полидоро не был там с восемнадцатого мая, это был серенький туманный денек. Эти сведения Франсиско получил, конечно, не от Джоконды, которая хранила за семью замками свою записную книжку, где мелким почерком помечала, как часто заходит тот или иной клиент.
Полидоро закрыл глаза, давая понять, что разговор окончен. Франсиско, огорченный невниманием, заметил морщинки у припухших век Полидоро: стареет на глазах и уже едва ли способен пробудить страсть в ком бы то ни было.
Франсиско медленно отошел от столика, надеясь, что Полидоро позовет его обратно. Но тот лишь устроил ноги поудобней под столиком. Ночью он плохо спал из-за страха, что умрет, так и не повидав женщину, имя которой избегал произносить. С каждым прожитым годом он чувствовал, как укорачивается его жизнь.
