Ее лицо приняло упрямое выражение, и она молчала в ожидании реакции японца. Его ответ привел ее в замешательство:
– В таком случае нас будет двое, – спокойно сообщил он. – Я тоже дал согласие представить патенты. Вопрос в том, кто из нас окажется проворней.
– Я не шучу, – сказала Улла. – Я хочу уберечь отца от риска.
– Я тоже не шучу, – серьезно ответил Судзуки. Она посмотрела ему в глаза.
– Ты хочешь состязаться с людьми, оказавшимися сильнее полиции. Я помешаю тебе совершить эту глупость.
– Интересно знать, как?
– Увидишь.
– Девочка моя, – начал Судзуки, – если тебе еще раз позвонят, ты скажешь, что не можешь завладеть документами и очень об этом сожалеешь.
– Тогда они пришлют посылку со взрывчаткой или подложат в парк мину замедленного действия. Либо придумают еще что-нибудь. Я не понимаю, почему мы должны рисковать. Мой отец имеет право продать свое изобретение по своему усмотрению. Он ученый, а не солдат. Он ничем не рискует.
– Твой отец не разделит твоей точки зрения.
– Я не буду спрашивать его мнения. Я спасу его против его воли.
– Твоего отца финансировала американская фирма, вложившая большой капитал в это дело. Он не имеет права дважды продать свое изобретение. Отныне он не является его единственным обладателем.
– Все это из области морали, – презрительно сказала Улла. – К счастью, у женщин больше здравого смысла, чем у мужчин.
Внезапно она соскочила с кровати и стала натягивать платье.
– Зачем ты мне все это рассказала? – спросил Судзуки.
– Я надеялась на твое благоразумие, но я ошиблась…
– Сегодня все призывают меня к здравому смыслу, как будто сговорившись. Ты уже уходишь?
– Мне здесь больше нечего делать, – ответила Улла. С нахмуренными бровями и сердитым взглядом она походила на капризного ребенка.
– Я обожаю тебя сердитой, – заметил японец, вырывая у нее из рук платье.
Она со всего размаху дала ему пощечину и попыталась отнять платье. Послышался треск рвущейся ткани.
– Ты порвешь платье, – сказал японец.
– Пусть смотрят на мою голую задницу. Ты этого хотел.
Рассвирепев от ярости, она всадила в него свои когти. Дело кончилось рукопашной. Японцу стоило немалых сил усмирить ее.
Улла была очень хорошо тренированной и обладала недюжинной силой. Кроме того, она не церемонилась в выборе средств и посылала японцу предательские удары в низ живота. Японцу пришлось дать ей две пощечины, в правую и левую щеку, чтобы напомнить правила игры. Однако это только усилило ее ярость. Она начала кусаться, всаживая свои зубы во все, что ей подворачивалось.
