Прошло шесть недель. В солнечное, морозное, воскресное утро в семье Казаковых кипела жизнь. Трехлетний Сережа пускал в комнате бумажный самолетик, который сделала ему мать. А восьмимесячная Любаша ползала и путалась у брата под ногами. Ирина готовила на кухне завтрак, когда в дверь вежливо постучали.
– Войдите, открыто, – крикнула хозяйка, помешивая в кастрюле кашу.
Ирина очень удивилась, увидев перед собой Зинаиду и Наталью, которые в паре смотрелись весьма комично: совсем худая и слишком толстая. Эта пара вызвала у хозяйки невольную улыбку и тем не менее, она строго спросила почему-то притихших женщин:
– Зачем пожаловали, родственнички? – про похождения друзей сына она не знала, но отходчивая душой, зла уже не держала.
– Мы, это самое, – неуверенно начала худая, но затем взяла себя в руки и решительно продолжила. – Пришли просить прощения и вернуть долг, – она высыпала на стол из хозяйственной сумки деньга, купюрами разного достоинства.
– Не обижайся на нас, черт попутал, – вступила в беседу толстушка.
– Да чего уж там, – махнула рукой хозяйка. – Только, если честно, с трудом верится, что сами решились на такой поступок.
– Не то, чтобы сами, – замялась Зинка. – В общем, нашлись люди, надавили на совесть, – она помолчала и добавила. – Еще хотим поблагодарить тебя за то, что не заявила в милицию.
– Хватит извиняться, лучше расскажите, как там мои родные братья?
– Костик нормально, что с ним теперь может случиться, – загадкой ответила Наталья. – А вот Михаил в больнице, с двусторонним воспалением легких, температура не спадает ниже тридцати девяти градусов.
– Как же это он умудрился подхватить воспаление? – всплеснула руками Ирина.
– По собственной глупости простыл, – увлажнились глаза у Зинаиды. – Сколько раз предупреждала его, чтоб теплее одевался, – она не выдержала напряжения и разрыдалась.
– Успокойся, милая, все образуется, – хозяйка подошла и положила ей руку на плечо.
– Иринка, будь человеком, прости проценты. Нам пришлось на заводе взять тысячу рублей в кассе взаимопомощи, – и она еще сильнее расплакалась.
– И так крохи получаем, – у Натальи тоже навернулись слезы. – Теперь каждую зарплату будут высчитывать, а дома ни радио, ни телевизора – все продали.
Рев в два голоса заполнил кухню сопением, всхлипываниями и непонятным гулом.
– Прекратите немедленно, – повысила голос Ирина. Женщины разом умолкли и преданно посмотрели на нее. – О каких вообще процентах идет речь?
– Мы у тебя украли три с половиной тысячи, а здесь пять, кивнула толстуха на кучу денег.
