Жокей выигрывает, когда приходит к финишу первым. «Жучок» выигрывает, если угадает победителя и сделает на него ставку. Особенно важно вычислить "тёмную лошадку" — неизвестную, не фаворита, которая побеждает неожиданно. Тут уж готовь карман пошире! Деньги потекут рекой…
Каждое утро. Никита выводил Патрика на проминку. Кентавру нравились прогулки. Голубоватый парок клубился над полем, вдали виднелся Виндзорский замок, радовала глаз нарядная "королевская ложа".
Патрик присматривался к дистанции, изредка переходил на лёгкий аллюр, как бы примеряясь к дорожке.
Иногда, казалось, прямо из-под земли появлялась особая фигура с неизменной тросточкой. Зрачки горят, в кулаке зажат секундомер.
— Простите, сэр, вы не скажете, какая резвость на круге у вашего крэка? {крэк — скаковая лошадь высшего класса}
— Извините, сэр, это служебная тайна, — вежливо отвечал Никита.
— Я вас понимаю, сэр… — печально отвечал английский «жучок» и тут же исчезал.
А через несколько сот метров невесть откуда возникал новый, и вся сцена повторялась.
И вот наконец настал долгожданный день. С утра на конюшне собрались все заинтересованные лица. Дед ещё раз проверил Патрику копыта, нет ли на них трещин, втирал в мышцы ног специальные мази. Жокей Иван Петрович, голодный, злой — уже месяц он сидел на диете, с позеленевшим лицом бродил вдоль стойла, а за ним по пятам следовал тренер и всё долбил, долбил:
— Главное, не просидись на старте. На последней прямой будешь делать посыл — хлещи, не жалей! А то всё миндальничаешь с Патриком, как с барышней!
Один кентавр был спокоен. Он ел свою малую (скаковую) порцию овса, болтая с Никитой.
— Как настроение?
— Знаешь, я так за тебя волнуюсь.
— Ох, какие же вы нервные существа. Допустим, приду вторым. Ну и что? И-го-го… Главное — не победа, главное — участие.
— Слышал бы тебя сейчас Никодим Сергеевич.
— Ты этого карьериста даже близко ко мне не подводи, а то я его лягну.
Сквозь стены стал доноситься густой гул многотысячной толпы. Грянули оркестры.
— Всё! — воскликнул тренер. — Через полчаса церемониальный выход! Седлай, Никита!
Петрович совсем посерел и, путаясь в рукавах, стал надевать свой алый камзол.
Открылась дверь — ослепительный солнечный свет ворвался в полумрак конюшни. Появился Маршал (так называется эта должность) в огромном, лоснящемся цилиндре. Зычным голосом провозгласил:
— Ваш черед, джентльмены!
— Ну, с богом! — сказал дед.
Зеленков повёл Патрика на манеж.
— А-а-а!.. О-о-о!.. У-у-у!..
