– В натуре, - без раздумий согласился Шлезинский. - Только мы с "Левым рейсом" сейчас альбом пишем. И денег у меня нет.
– Деньги есть у нас, - сказал Дамкин. - Мы недавно с Арнольдом сто пятьдесят экземпляров "Билла Штоффа" продали. Денег, правда, не сильно много... Но это фигня! Можно поехать хоть сегодня!
– Ну? - спросил Стрекозов у Сократова.
– Как я и говорил, никакого абстрактного мышления, - отозвался тот, прикуривая сигарету. - Я же не имел в вижу, что именно вы поедете в Гурзуф. Вы - бездельники. У вас работы нет, вполне естественно, вы можете поехать. А вот возьмем, к примеру, меня или программиста Карамелькина... Кто нас отпустит с работы?
– Ну, насчет Карамелькина ты брось! - сказал Дамкин. - Без него на его работе обойдутся запросто. Даже никто не заметит, что Карамелькин отсутствовал недели три.
– Рассказывайте! - усмехнулся Сократов.
– Спорим? - вскочил азартный Дамкин. - На пузырь коньяка!
– Не буду я спорить, - сказал Сократов. - Вот послушайте лучше еще один анекдотец. Встречаются два еврея. Один говорит: "Мне кажется, что среди коммунистов - одни евреи". Другой задумчиво поковырял в носу и говорит: "Ты что, Абрам, икры обожрался? По твоему получается, что мы сами себе платим партийные взносы?"
– Господи! - вскричал Шлезинский, словно ужаленный в интимное место. Как же меня достали эти евреи!
– А еще есть жидо-масонский заговор! - шепотом произнес Стрекозов.
Глава из романа
Шлезинский в Израиле
– Значит, еврейский вопрос тебя не волнует?
– Ясный пень! Меня и женщины уже не волнуют!
П. Асс, Н. Бегемотов "Корейский вопрос"
Музыкант Шлезинский проснулся с чувством глубокого похмелья. Вчера он с друзьями обсуждал поездку на юг, и чтобы голова работала получше, постоянно прикладывался к бутылке русской водки, а после этого к армянскому коньяку.
Лето обещало быть удачным.
Шлезинский зевнул и выполз из-под одеяла. Он обнаружил себя в неизвестном месте. Обычно Шлезинский спал на надувном матрасе, укрываясь спальным мешком, а тут - кровать, чистое накрахмаленное белье, одеяло!
– Где это я? - подумал Шлезинский. Было похоже, что в гостиничном номере.
– Что я здесь делаю? - снова спросил себя музыкант. Видимо, именно здесь он провел эту ночь.
Шлезинский встал, нашел свою одежду и быстро облачился, после чего прошел в ванную и умылся. В ванной на полочке стояли разные тюбики и баночки с надписями на неизвестном языке. Шлезинский нашел одеколон и, пользуясь моментом, щедро побрызгал им на себя.
