Он дома, — сказал Хадар. — Больше ему негде быть. Даже если он помер, он дома. А о нем некому позаботиться? Кому он нужен? — сказал Хадар. — Такой человек! Нет, ни одна честная и порядочная душа не захочет иметь с ним дело!
С наружной стороны окна на двух ржавых гвоздях висел градусник.
— Почти пять градусов мороза, — сказала она. — Он должен затопить. Ведь здесь, в горах, наверное, для стужи пределов не бывает.
И он подтвердил: пределов для стужи нет. Птицы, бывает, закоченев, падают с деревьев, озера промерзают до дна, дыхание превращается не в пар, а в сосульки.
Но пока, — сказал он, — пока еще толькоосень.
Значит, тут зимой есть птицы, спросила она.
Да, Господи! Видимо-невидимо птиц, и стаи, и отдельные бедолаги! Он с удовольствием их перечислит: воробьи, глухари, кулики, трясогузки, снегири, белые куропатки, свиристель, тетерева и тетерки, дятлы, коршуны, рябчики. И лебеди.
Это невозможно, Только не лебеди. возразила она.
Я не могу знать всего, Ты сказал он. требуешь от меня невозможного. Разве мне по силам уследить за всеми птицами
Влага от выстиранного белья и вымытого пола осела на оконных стеклах, Катарина рукавом протерла запотевшие окна. Хадар снова лег. Сейчас он, должно быть, зажег лампу, сказал он. — Надобно включать свет, чтобы в темноте не наткнуться на стул или сапоги, а то упадешь возле плиты и обожжешься.
— Нет, в окнах темно, я почти и дома-то не вижу.
Он надолго замолчал, потом посмотрел на нее широко раскрытыми глазами и произнес:
Не случилось ли с ним чего? Вдруг он валяется там мертвый. Наконец. Эта сволочь. А ежели он только наполовину мертвый? Никто не хочет, чтоб он мучался. Это дерьмо. Больше чем нужно
Только бы снегоочиститель пришел, сказала она, — тогда ему помогут.
Ну-ну, верь в свой в снегоочиститель. Ты же с юга.
Ну, а если он и правда умер, то ему не надо ни огня, ни света.
— Кто-то все же должен бы сходить да посмотреть, что с ним, — сказал Хадар. — Ежели бы кто решился. Ежели бы у него какой знакомый был. Ежели б он не был такой мерзкий тип. Ну да пусть валяется там.
Я ведь ничего не знаю, сказала она, я его не знаю.
Хадар помолчал минуту.
— Я об этом и не подумал, — наконец произнес он. — Это правда. Ты его не знаешь. Ты даже не слышала о нем никогда. Для тебя он человек как все остальные. Так что…
Она шла, утопая по колено в снегу, надо было бы расчистить тропинку: под снегом, конечно же, есть дорожка между домами братьев.
Она несколько раз кулаком постучала в дверь, внутри все было тихо. Тогда она вошла — через тесные сени — в кухню и повернула выключатель справа от двери, так же как у Хадара.
