– Ишь ты, - недобро протянул Бушмакин. - Чистюля выискался. Ты вот кто по профессии? Комендор? Кочегар? Кто?
– Минер я, - удивленно ответил матрос.
– А чего же ты не на корабле, а по улицам шляешься? - ехидно спросил Бушмакин. - Ну и молчи, коли ума нет!
Пошли дальше. Напротив главных ворот дворца Бушмакин остановился:
– Слышь, Коль. Здесь жил царь. Романов Николай Александрович. Второй. Кровавый.
– Один жил? - с недоверием спросил Коля.
– Один.
– Плохо это. У нас в деревне у иного крыша над головой валится, а под крышей - пятнадцать душ. Зачем одному человеку столько? Обожраться, что ли, право слово…
– Это ты верно сказал, - кивнул Бушмакин. - Что было в прежней жизни? Обжорство! А с другого конца - голод. А мы сделаем так, чтобы все были сыты, одеты, обуты и крыша над головой была… И никогда не допустим, чтобы у одних было много, а у других - ничего.
Коля задумался на мгновение:
– Мужики сказывали - царь добра хотел. А все это от управителей. Они от царя правду скрывали и народ мучали.
– А ты, дурак, и поверил, - вмешался Вася. - Ты раскинь мозгами: ну какая разница между царем и министрами? Один хапал больше, другие меньше, вот и все. А девятое января да Ходынку вместе готовили.
– Кто в России главный, тот во все времена главный вор, жулик и подлец, - поддержал Никита. - Всегда так было.
– А теперь не будет, - уверенно сказал Бушмакин. - Теперь народ - хозяин. С любого отчет спросим. Пошли, ребята, заболтались.
…Светало. Угловое здание на Гороховой чернело провалами окон. Парадная дверь была не заперта. Вторая дверь, в вестибюле, предательски заскрипела, и все замерли, словно мальчишки, застигнутые на месте преступления.
– Тьфу! - замотал головой Бушмакин. - Да что же это мы? Воровать пришли?
– Вы же сами велели тихо, - обиженно заметил Вася.
– Велел не велел, ты меня не одергивай, молод еще! - рассердился Бушмакин. - У кого есть спички?
Никита послушно чиркнул спичкой. Красноватое пламя отразилось в огромном зеркале. Маруська подошла к нему и удивленно провела рукой по гладкой холодной поверхности.
– Мне бы такое, - задумчиво сказала Маруська. - Женщина с таким зеркалом - непобедима.
– Нашла время, - буркнул Коля.
– Глупенький ты. Этого вы, мужики, никогда не поймете.
Вася нашел свечу. Слабый, неверный свет выхватил из темноты часть вестибюля и лестничный марш с ковром, который прижимали к ступеням блестящие бронзовые штыри.
На втором этаже - длинный, уходящий во тьму коридор с десятками дверей по обе стороны.
