— Ты прав, старик. Да и сам посуди — какая разница между всеми этими идеями?
Дмитрию не очень понравилась такая неразборчивость, и он промолчал.
Мелентьев был знаком и с Шумиловым и с Дубровиным. Шумилов относился к нему с явным уважением, а Дубровин, как выяснилось, недолюбливал и отозвался о нем так:
— Человечек, я думаю, так себе, но талантлив, это бесспорно. — Подумал немного и добавил: — Можно сказать, локально талантлив. Великолепно организованная мыслящая машина.
И вот эта мыслящая машина стала работать с ними, и виной всему была Жанна.
В конце сентября Светлана родила сына. Ольф узнал об этом утром и позвонил Дмитрию на работу. Он говорил минут пять, и Дмитрий наконец спросил:
— Ты что, уже клюкнул?
— Ага, — радостно хихикнул Ольф. — Я сейчас приеду. Три сто пятьдесят, понимаешь? — наверно, уже в десятый раз повторил Ольф. — Говорят, что все нормально.
— Приезжай, — сказал Дмитрий.
— Еду, еду…
Когда он приехал, ему торжественно преподнесли цветы и открыли бутылку шампанского. Ольф как-то глупо заулыбался, нагнулся к портфелю, уронив при этом цветы, и вытащил еще четыре бутылки шампанского. Распили и эти бутылки. Потом позвонила Жанна, она была в отпуске, только что вернулась с юга и еще не выходила на работу, и Ольф заорал в трубку, что у него родился сын, что весит он три сто пятьдесят и чтобы она немедленно приезжала поздравить его. Жанна ограничилась поздравлением по телефону и сказала, что зайдет вечером. Но вечером Валерий повел их в ресторан, и Ольф оставил записку, чтобы Жанна тоже шла туда, дал швейцару рубль, чтобы он пропустил ее, туманно объяснив:
— Знаешь, папаша, она такая…
Ольф показал руками в воздухе, какая она.
— В общем, самая красивая…
Папаша понял, и Ольф дал ему еще рубль. Как потом выяснилось, швейцар начал пропускать всех женщин, которые казались ему красивыми, и его пришлось сменить, а когда Жанна пришла, ей с трудом удалось убедить нового привратника, что ее ждут.
Они сидели за столом, уставленным коньяком, винами, закусками, сытые, уставшие, пьяные и говорили так, как говорят в подобных случаях все подвыпившие люди, то есть каждый говорил о своем, не слушая Другого, вспоминал какие-то потрясающие истории, случившиеся с ним, но истории эти, конечно, никому не удавалось рассказать до конца. Валерий за разговорами оглядывал зал и уже подмигивал хорошенькой девушке за соседним столом, а ее спутник кидал на него мрачные взгляды и раза два приподнимался было, чтобы встать и пойти выяснить отношения, но девушка удерживала его.
