– Не знаю я вашей падлы, но догадываюсь, что ей лучше не знать о сокровищах. Обязательно скажите Алиции, чтобы прятала шахматы подальше. Хотя, с другой стороны… не попадись они мне случайно, вы бы так и не узнали, какую огромную ценность они представляют.
– Твое счастье, что не знаешь Падлу, он может украсть просто потому, что попалась под руку красивая вещь.
– Не будут валяться, – пообещала Мажена. – Уж я об этом позабочусь.
– Покажите же мне все шахматы, – жалобно попросила Беата. – Я никакая не падла, клянусь!
Мы принесли шахматы и обе с наслаждением слушали восторги специалистки, правда далеко не все понимая. Но вот «какое разнообразие технических приемов декора», а также «богатую орнаментацию» и прочие лестные выражения – поймет каждый.
– Так это литье или что? – хотелось знать наверняка.
– Литье и пышная рельефная чеканка в сочетании с тонкой резьбой по металлу, – с нескрываемым восторгом провозгласила специалистка.
Вернулась Алиция с кучей пузырьков, тюбиков, кусков мыла и прочей мелочи. Я сразу догадалась – всё из кошачьих мешков, и почувствовала, как во мне явственно тает прежняя неприязнь к этому увлечению подруги. Вот, опять пригодилось.
Беата приступила к проверке, которая на сто процентов подтвердила правильность ее первоначального заключения. Шахматы оказались платиновыми. Осмотрев все фигурки, Беата определила возраст комплекта лет в сто – сто двадцать. Отсутствие специальной литературы не давало возможности установить изготовителя, наша экспертка могла лишь утверждать, что сделал их какой‑то выдающийся европейский мастер, поскольку на шахматах не было замечено никаких признаков того, что их сделали в Индии, Китае, Персии или на каких‑то других континентах.
Все мы как‑то не сразу осознали огромную ценность, которую представляла наша находка. Езус‑Мария, платиновые шахматы, да мы никогда и не слышали о таких! Они бесспорно являлись собственностью Алиции. Каждый нормальный человек себя бы не помнил от радости, став обладателем такого богатства, но не Алиция. Она больше всего радовалась тому, что сразу усомнилась в их серебряном происхождении. Мысль о том, чтобы продать их и уже безбедно доживать свой век, ей и в голову не пришла. Впрочем, не буду ее критиковать. Кому вообще придет в голову продавать такую прелесть даже под угрозой смерти от голода? Да нет, пусть наслаждается сознанием, что у нее они есть, и незачем впадать из‑за этого в эйфорию. Главное, не проболтаться посторонним.
