Алиция надолго замолчала. Молчала и я, не хотела ее подгонять. Половинка луны светила, как окаянная, вечер был приятный, но я знала – вот‑вот налетят комары. Где появлялась Алиция – там жди комаров. Две штуки уже где‑то зудели.
Я не выдержала:
– Говори, что хотела сказать, иначе комары съедят.
– Молчать ты умеешь, слава богу, не один год знакомы. Так что молчи сколько сил хватит.
– Излишне напоминать об этом, – обиделась я.
Алиция помахала рукой около уха, отгоняя комара.
– Скажу о том, что меня очень тревожит. Анита журналистка… молчи, не перебивай, такие вещи для журналистов на вес золота. А с ее стороны я свободно могу ждать любой гадости. Молчи. Ты знаешь, что семейство Торкиля не из последних в Дании. Уже более трех поколений художников этой известной фамилии висят во всех музеях, фигурируют в энциклопедиях. С Рембрандтами им не тягаться, но в Скандинавии они, пожалуй, самые известные. Скандал в этом благородном семействе почти то же, что и в королевском.
– Роман? – догадалась я.
– Одной из дам этого семейства в молодости увлекся Фридрих, папаша нынешней королевы Маргарет. Для королевского семейства это был мезальянс, несмотря на всю известность знаменитых художников. Как же! Связь на стороне. Родился ребенок, и все зафиксировано в соответствующих бумагах. Сейчас бы это мало кого взволновало, подумаешь, внебрачный ребенок, без отца, но тогда были другие времена.
Ну и сферы – высшие. Скандал в благородном семействе. У жены известного художника родился ребенок, явно внебрачный, слушай, слушай, ибо художник был импотентом. В документах зафиксировали сей факт, объяснив тем, что верная жена заменила несостоятельного супруга коллегой по профессии. Искусствоведы, роняя слюни от радости, уж непременно схватятся за лакомый кусочек, примутся доискиваться, чьи гены унаследовало дитя. Ведь для этих газетчиков, телевизионщиков, для всей пишущей и сочиняющей братии все это – просто лакомый кусочек. Потомки живы, честные, ни в чем не повинные люди будут скомпрометированы, они не имеют ни малейшего понятия о таком казусе в их жизни, а я всю эту компрометацию держу в руках. И больше всего боюсь, что не Падла ищет эти бумаги, а Анита. Не верю я ей, она может сделать очень большие деньги на этом скандале, может очень дорого продать нашу фамильную тайну. А я окажусь свиньей. Теперь ты понимаешь, в чем проблема. Боюсь, что именно это мы найдем.
Я тоже помолчала, подумала.
– А ты хоть представляешь, где это спрятано?
