Франческо, злобный, ничтожный человечек, дал волю всему своему гневу, годами накопленной вражде семейства Пацци к роду Медичи. Каждую фразу он заканчивал ударом кинжала.
— Сыновья шлюх, все до одного! Ваш отец предал моего отца…
Джулиано почувствовал пронзительную боль в плече, в ключице. Он больше не мог защищаться рукой, и она безвольно упала, повиснув у окровавленного бока.
— Твой брат сделал все, чтобы не допустить нас в синьорию.
Раны посерьезнее: снова в грудь, шею, десяток ран в туловище. Франческо — настоящий безумец. Удары следовали с такой скоростью, что оба, жертва и убийца, оказались в облаке алого дождя. Удары дикие и неточные, одним из них убийца ранил себя в бедро и заверещал, когда его кровь смешалась с кровью врага. Боль распалила ярость Франческо; он продолжал кромсать свою жертву.
— Дурно отзывался о нас перед его святейшеством. Оскорблял нашу семью. Подчинил себе весь город.
Джулиано начал тонуть. Подобная клевета в адрес брата при других обстоятельствах разожгла бы в нем гнев, но сейчас он достиг той стадии, когда все чувства молчали.
Воды внутри собора потемнели от крови; он едва различал расплывчатые тени своих убийц на фоне мятущейся толпы. Барончелли и Франческо что-то кричали в два голоса. Джулиано видел их разверзнутые пасти, блеск клинков, приглушенный мутной Арно, но ничего не слышал. Под водой всегда стоит тишина.
Из распахнутых дверей, ведущих на виа де Серви, лился сноп солнечного света. Джулиано шагнул к дверям, не переставая искать Лоренцо, но теперь течение начало тянуть его за собой. Очень трудно идти в бурлящей воде.
А там, вдалеке, куда ему не дойти, рыдает черноволосая Анна, заламывая руки, оплакивая их нерожденных детей; ее любовь не отпускает его. Но крепче всего душу его захватил Лоренцо, чье сердце разобьется, когда он найдет младшего брата. Это больше всего огорчало Джулиано.
«Брат», — хочет произнести Джулиано, падая на колени.
Лоренцо сидит на берегу Арно, кутаясь в одеяла. Он промок насквозь и дрожит, но он жив.
Джулиано облегченно выдохнул — это весь воздух, что остался у него в легких, — а потом начал погружаться на дно все ниже и ниже, где вода совсем черная.
