Это с ним вас встретил на улице Жуков? Она закивала.
Его нашли в вашей комнате убитым? Она кивала еще энергичней.
Майор взял со стола фотоснимок, протянул через стол… Человек средних лет, с малопримечательным лицом, с короткими усиками, в рабочем простом пиджаке… Шубина взглянула на снимок, передала обратно.
Он? — спросил Людов.
Этого никогда в жизни я не видала!
— Пригласите! — сказал Савельеву майор.
Савельев шагнул к внутренней двери. Шубина стремительно повернулась вместе со стулом, смотрела на дверь.
Вошел Жуков. Когда увидел Шубину, его озабоченное лицо просветлело. Пошел к столу, глядя только на Клаву — такую неподвижную, так странно вытянувшуюся на стуле.
— Товарищ Жуков! — окликнул Людов.
Леонид взглянул на майора. Тот протягивал ему несколько снимков.
— Знаком вам кто-нибудь из них?..
Жуков перебирал снимки. Грузный мужчина с квадратным угрюмым лицом… Молодой человек с упавшими на лоб волосами… Человек средних лет, с малопримечательными чертами лица, с короткими усиками… Жуков признал его сразу.
Вот этот с ней сидел тогда на бульваре.
Так, значит, вы снова солгали? — майор смотрел на Шубину с презрительной грустью. Какие-то нотки в тоне этого вопроса заставили Жукова похолодеть. И Клава ответила голосом, которого никогда раньше не слыхал у нее Леонид, — таким слабым, полным такой безысходной тоски.
Признаю — все время говорила неправду…
Зачем приняли на себя убийство, не совершенное вами?
Я за Жукова испугалась… Дорог он мне…
Жуков вам дорог не больше, чем летчик Борисов, которому вы дали яд, которого уничтожили вместе с самолетом новой конструкции по приказу шпиона…
Голос Людова звучал беспощадно. Майор встал изза стола.
— Нет, признаваясь в убийстве, вы пытались скрыть свою более тяжкую вину — измену советской Родине.
Ее лицо было искажено страхом, залито слезами. Она вытянула согнутые, дрожащие пальцы.
Как бы я хотела его своими руками сюда привести!
Поздно, Шубина… — сказал Людов. — Он живет в Рыбачьем поселке?..
Да… да… — Она трясла головой — постаревшая, совсем некрасивая, совсем непохожая на недавнюю хорошенькую Клаву.
Майор позвонил. Вошел конвойный.
— Уведите!
Она сидела у стола неподвижно. Конвойный тронул ее за плечо. Она встала, как во сне; пошла нетвердой походкой. Поравнялась с Жуковым — и след какого-то сильного чувства возник на ее лице.
— Леня! — вскрикнула Шубина.
Но он, ответив ей полным боли и негодования взглядом, отвернулся.
…Людов и Савельев были в кабинете одни. Майор ходил взад и вперед нервной, порывистой походкой, склонив голову, заложив за спину руки.
