– Теперь все нормально? – холодно спросил он.
Кэтлин кивнула, не в силах отвести глаз, что попали в плен его взгляда. Она почувствовала глубокую боль в его глазах, невысказанную горечь в прикосновениях рук, все еще обнимавших ее.
– До каких пор ты будешь винить меня в том, что случилось с твоим отцом? – отрывисто спросил он. – Когда ты перестанешь ненавидеть меня за то, что я индеец, и себя за то, что вышла за меня замуж?
– Рэйф…
– Я не дикарь, Кэтлин. Я никого никогда не убивал. Я не дикарь, – повторил он, не сводя с нее горящих черных глаз. – Если бы я был дикарем, то сейчас ты уже была бы женщиной, и… о, Боже, – пробормотал он, – наверное, я все-таки дикарь…
Рэйф приблизился к Кэтлин, и они слились в поцелуе, сильном до сладкой боли. Его язык требовательно заскользил по ее нижней губе, ища вход в томительную неизвестность за ней…
Кэтлин не сопротивлялась. Она обняла его шею, приоткрыла губы, впуская его язык, отвечая на поцелуй.
Тепло камина не шло ни в какое сравнение с жаром, который мгновенно охватил их обоих.
У Кэтлин вырвался низкий стон, когда его губы заскользили по ее шее, прочерчивая влажную дорожку на нежной коже горла. Сердце ее забилось, словно кузнечный молот, когда руки Рэйфа скользнули по ее груди и коснулись бедер. Не отнимая губ, он опустился на пол, увлекая ее за собой, и теперь их тела прижимались крепко друг к другу: бедра к бедрам, лоно к лону…
Его рука скользнула под ночную рубашку и медленно, возбуждающе двинулась от щиколотки к бедру. У нее захватило дыхание от прикосновения к ее обнаженной коже, и она крепче прижала его к себе, их языки не переставали ласкать друг друга.
Откуда-то издалека Кэтлин услышала звук – настойчивый, раздражающий. Она тихо застонала, когда Рэйф оторвал свои губы от нее, и только тогда поняла, что кто-то стучится в парадную дверь.
Рэйф оставил Кэтлин и, выругавшись про себя, направился к двери. Его рука потянулась к винчестеру, висевшему над дверью. Он глубоко вздохнул:
– Кто там?
– Поли.
Рэйф, нахмурившись, открыл дверь.
– Что, черт возьми, ты делаешь здесь так поздно?
– В корале неприятности, – объяснил Поли. – На коня Кэтлин напала пума.
– О, нет! – вскрикнула Кэтлин, – Рэд… он еще жив?
– Да, мэм. Но, по-моему, вам нужно пойти посмотреть на него.
– Да-да, конечно.
Крупный жеребец лежал на боку в корале. Его шея и бока были покрыты ранами, и Кэтлин показалось, что все кругом залито кровью. Но не эти раны были самыми худшими. Борясь с пумой, жеребец сломал левую переднюю ногу. Конь тихо заржал, уловив ее запах; Кэтлин, сдерживая слезы, опустилась рядом с ним на колени.
