- Нет. Думаю, у тебя случилась неприятность и тебе нужна поддержка.
- Неприятность? У меня? - Таня сделала удивленный вид. - Разве такое может быть, Олеженька? У меня ведь все схвачено по жизни, все устроено, спланировано не по дням даже - по часам. Престижный ВУЗ, будущая престижная профессия, престижное место под солнцем…
- Значит, ты - престижный человек?
- Можешь даже не сомневаться. Я - воплощенное благополучие.
Таня поставила на стол недопитый бокал. Откуда-то пришла мысль, равнодушная и холодная: "Она сейчас встанет, попрощается и уйдет… совсем уйдет…"
- Меня в детстве дразнили "мартышкой", - сказала Таня, - из-за слегка оттопыренных ушей. Я очень переживала, думала, так будет всегда. Еще у меня была любимая подруга, с которой я делилась всеми своими детскими тайнами. И был еще мальчик, который мне нравился. Однажды я случайно услышала как они вдвоем говорили обо мне. "Мартышка в тебя втюрилась, ты в курсе?" "Да ну ее. Пусть в Нефедова влюбляется, он больше на обезьяну похож". Потом оба засмеялись.
Подумав немного, Таня добавила:
- Я вылила ей на голову бутылочку синей туши, она несколько дней не могла смыть ее с лица. Так закончилась наша "дружба".
- Она тебя не простила?
- Я ее не простила. Тушь, даже самая въедливая, рано или поздно оттирается; лицемерие с души смыть намного труднее.
- Даже если это лицемерие подростка?
- У лицемерия нет возраста, Олеженька. Оно отвратительно всегда.
"Что у тебя все-таки случилось?" - этот вопрос так и остался незаданным. Вместо этого Олег, неожиданно для себя самого, вдруг бросился, очертя голову, в прорубь:
- Я вижу странные сны.
- Что? - Таня удивленно моргнула.
- Я уже несколько месяцев вижу странные сны…
И он, сбиваясь и бледнея, выложил перед ней все, что накопилось в душе за эти месяцы: рассказал о маме и Петровиче, о надоевшем, но так и не брошенном институте, о своей почти безвылазной одинокой жизни в большой пустой квартире… А потом - и о своих снах, о Эки-Ра, о Долине… О всем том, что не давало ему сойти с ума, и о том, что любой нормальный человек посчитал бы чистой воды паранойей…
Наверное Таня и сама была немного "не от мира сего", ибо после всего услышанного она не встала, и не ушла, не начала смотреть на него как на законченного психа. Слушала внимательно, искренне изумлялась и задавала вопросы, требовала подробностей, пояснений.
Зарождающееся отчуждение треснуло первым осенним ледком и растаяло, словно и не было его вовсе. Тогда казалось, счастье - оно навсегда…
