- Самр-рид. Мье вирра кальп… Самр-руби… Затем парируй и снова руби, так, как я показывал. Не пытайся уйти от чужого меча - отклони его в сторону, пропусти вдоль наруча и продолжи свое движение так, чтобы твой клинок вошел противнику между глаз… Да что с тобой, Эки-Ра? Ты сегодня двигаешься так, будто тебя с головой опустили под воду!
- Прости, Кьес, - слова вырываются сами собой, независимо от воли и желания, - я сам не знаю, что происходит. Какое-то странное чувство внутри…
Ты вдруг буквально проваливается в пропасть самопроизвольно вспыхивающих эмоций… Недоумение… Раздражение… Гнев… На миг из стремительно гаснущей памяти всплывает нелепый вопрос: "Кто я?" И тут же исчезает, смятенный возмущенным сознанием… чужим сознанием… своим сознанием… своим…
- Чувства воина - как пальцы рук, - в голосе птицеголового Кьес-Ко прорезываются поучительные нотки, смешанные с легким раздражением, - они помогают ему либо победить, либо быстро умереть. Воин, которого не слушаются руки - проигрывает бой. Воин, которого не слушаются чувства - умирает, не начав боя.
- Я понял, Кьес.
- Тогда продолжим.
Нолк-лан отступает на шаг назад и наносит резкий колющий удар ему в грудь, потом рубит слева, парирует, снова бьет… Твое тело живет своей самостоятельной жизнью, легко перемещаясь по хорошо утоптанной площадке тренировочного круга, отбивая удары, отступая, срываясь в стремительных, почти инстинктивных атаках…
- Р-руби!… - клокочет воздух в глотке Кьес-Ко. - О-отбе-эй!… Хор-рошо-о!…
* * *
Сон был слишком ярким и реальным, чтобы не придать ему значения. И ведь это было только начало… Сны начали приходить к нему каждые две-три ночи. Олег жил в них чужой, странной, полуреальной жизнью. Жизнью Эки-Ра, молодого фэйюра, наследника хорла Северного Арка, государства, в котором жизнь нечеловеческих существ удивительным образом подчинялась законам давно канувшего в лету человеческого средневековья. Проснувшись, он каждый раз долго приходил в себя, отвыкая от чужого тела и забывая чужие мысли, чувства, воспоминания…
Первой настоящей реакцией был страх… Страх перед наступающим безумием. Страх перед чем-то, что неожиданно прочно входило в его жизнь, занимая мысли, завораживая, заставляя обдумывать происходящее и вспоминать увиденное. Страх перед неизвестным.
Потом привык и страх отступил назад, уступая место сильно развитому природному любопытству, а позже и вовсе исчез. Сны стали для Олега потребностью, выходом из беспросветной серости жизни, трещиной в окружающей его скорлупе одиночества.
