Родственников и самого беднягу утешала медсестра Валентина.
- У нас таких жареных каждую осень - не по одному, - сообщала Валентина натурально веселым голосом, - нынче как-то ненормально - всего один. Ну, ничего, еще осень впереди.
Почти все обгоревшие погреба сушат. Зажгут паяльную лампу - и уходят. Потом приходят - лампа не горит. Весь кислород съела и потухла. Поджигают снова, а то, что в воздухе бензиновые пары, -не понимают. Вот тебе и пожалуйста.
- Ладно, еще глаза целые, - с готовностью поддакивали родственники.
- С глазами проще, - объясняла квалифицированная Валентина, - их рефлекс защищает. Они, как чуть что, автоматически захлопываются.
Таким образом, всю передачу, принесенную Лизаветой, Афанорель постепенно, до следующего вечера съедал, в основном, сам, и не то что он был рабом живота, но в этой невеселой обстановке дополнительная домашняя еда имела не столько материальное, сколько духовное значение, она изрядно скрашивала традиционную скуку лечебного учреждения.
И если Афанорелю дополнительные калории не могли, во всяком случае пока, нанести ощутимого вреда, поскольку в свои тридцать два он был еще вполне юн и поджар, то Тимофееву те же самые дополнительные калории угрожали серьезными последствиями.
- Кончай жрать, Тимофеев, - говорил иной раз дядя Эраст, сочувствуя тому, четвертому, - не видишь, что ли, человек страдает от этих терзающих душу запахов. Ведь ему пока что чревоугодие недоступно. А если не можешь не жрать, так выйди в коридор.
Против этих слов, конечно же, нечего было возразить Тимофееву.
Вот так они все и жили в ожидании любых новостей, а также выписки домой, которая рано или поздно постигает всех без исключения больных. Правда, случается, некоторых выписывают на слишком постоянное место жительства...
Так между разговорами, уколами, поеданием домашних приношений и постоянно одолевающей дремотой подошло время обеда. Время обеда подошло, но куда-то одновременно подевались все люди в белых халатах, исчезли из коридоров вечно спешащие куда-то специалисты, и столовая продолжала оставаться на замке, хотя около нее уже толпилось почти все переменное население стационара.
Конечно, хотелось поскорее покончить с обедом, который все-таки ощущался определенным этапом в жизни каждого обитателя стационара, виделась безусловная медицинская польза от ежедневной тарелки горячего супчика, пусть неопределенного содержания и проблематичной калорийности.
