— Может, я до Шартра и не дойду!
Сомневаться не приходилось: Пардальян мертв, наверняка мертв!
— Черт побери! — воскликнул Менвиль. — Мне жаль, что его убили! Теперь я лишен удовольствия поиздеваться над ним вдоволь, привязав к крыльям мельницы.
— Да, вы упустили прекрасную возможность! — усмехнулся Бюсси-Леклерк.
Моревер же промолчал и даже не улыбнулся.
Наступил вечер, и сумерки опустились на город. В этот час человек, смерти которого так радовались сторонники Гиза, спокойно ужинал в маленькой харчевне в компании герцога Ангулемского, расположившись за столом у низкого оконца. Напротив харчевни стоял старинный мрачный особняк, каких немало в Шартре. Пардальян, поглядывая время от времени в окно, заметил, что дом, похоже, необитаем: ворота заперты, света не видно.
— Чей же это дворец? — спросил гость у служанки, подававшей ужин.
Служанка улыбнулась:
— Не знаю, что и сказать, сударь… Вроде, ничей… Когда-то им владела семья де Бонвалей, так по крайней мере говорят… Но я уж без малого тридцать лет живу в Шартре, а ни разу не видела, чтобы в дом кто-то заходил.
И служанка заторопилась на кухню.
— Да, окна и двери закрыты наглухо… Но там люди… и собрала их Фауста. Как ни старались они проскользнуть незамеченными, я все-таки углядел, что в боковую калитку прошмыгнули какие-то тени. Хотел бы я знать, чем они там занимаются…
— Ах, друг мой, — вздохнул молодой герцог, — нетрудно догадаться… плетут очередной заговор… Что еще может делать Фауста?
— Вы правы, заговоры — любимое занятие нашей прекрасной тигрицы… Но что же она замышляет на этот раз?
— Пардальян, — с грустью произнес молодой человек, — я не могу думать ни о заговорах, ни о Фаусте… Меня мучает одно — мы так далеко от нее…
— От Виолетты? Да, пока далековато… Но терпение, принц, терпение… Лишь два человека на свете могут сообщить нам кое-что о вашей невесте — Фауста и Моревер. А мы как раз идем по следу, им не ускользнуть от нас. В конце концов или женщина, или мужчина непременно попадет в наши руки. Хорошего в нашем положении, конечно, мало, но, слава Богу, я уже вырвался из сетей госпожи Фаусты… А сети эта дама плести умеет!
Похоже, Пардальян вспомнил нечто малоприятное. Он сощурил глаза и начал нервно подергивать усом.
— Дорогой друг, — поинтересовался герцог Ангулемский, — вот уже три или четыре раза вы упоминаете о каких-то сетях. Что случилось? Принц Фарнезе мне ничего не рассказывал, передал только, что вы будете ждать меня в гостинице «У ворожеи».
