Режущие уши звуки скрипки разносятся по Шишкину Лесу. Очень беременная Даша играет гаммы. Степа насыпает рябину в черновскую бутыль. Водка у него уже получается лучше, чем у Полонского.
— Дарья Михайловна! — окликает Дашу Степа. Даша перестает играть.
— Дарья Михайловна, я п-п-прошу вас быть моей женой.
— Степан Сергеевич, вы что, белены объелись? — удивляется Даша. — Вы бы хоть сперва спросили, как я к вам отношусь.
— Я п-п-потом спрошу, — говорит Степа. — Давай попробуем, а? Не получится — разъедемся.
Они попробовали и прожили вместе почти шестьдесят лет.
В то время сажали еще не надолго. Довольно скоро обэриутов Хармса и Зискинда выпустили, но, когда Зискинда выпустили, его дочери, моей старшей сестре Анечке, было уже около года, и она уже звала Степу папой. Она очень рано заговорила.
Зима тридцатого года. Варя стучит молотком в новой мастерской. Полонский стоит у мольберта. Даша репетирует на веранде. Идет снег. Степа мажет ребеночку попку вазелином.
— Что, Анна? — приговаривает Степа. — Что ты мне все талдычишь папа да п-п-папа? Да, я п-п-папа. Ну и что? Ты уже взрослый человек, а делаешь в штаны. П-п-проситься надо.
На веревках сушатся пеленки. Звуки Дашиной скрипки пронзительны. Девятнадцатилетний Степа плюет на утюг и начинает гладить подгузники.
Восьмидесятипятилетний Степа вылезает из машины и входит в подъезд. Из окон многоэтажного дома доносятся знакомые звуки. Опять показывают по телевизору «Полковника Шерлинга». Опять хороший американский оборванец предлагает Шерлингу выпить в честь благополучного разрешения Карибского кризиса.
Лифт не работает. Подолгу отдыхая на площадках, Степа поднимается на пятый этаж.
Звонит в дверь. Из квартиры доносится проникновенная музыка из «Шерлинга». Дверь приоткрывается на длину цепочки.
— Вам кого? — спрашивает кругленькая женщина в домашнем халате.
— Извините, господин Катков здесь живет?
— Здесь. Ах ты господи! — женщина узнает Степу.
— А он дома?
— Дома! Дома! Господи! Надо же! Валера! Валера! Иди сюда!
Дверь закрывается, щелкает цепочка, и дверь открывается настежь.
— Заходите, Степан Сергеевич! — радуется женщина. — Дома он, Катков Валерий, собственной персоной, инструктор-летчик. Бывший артист киностудии «Мосфильм», чемпион Москвы и Московской области по авиаспорту! Вот он, дома. А где ему теперь быть? Клуб-то закрыли и лицензию забрали. И Жорик тут у нас, так он в клубе ночевал, а теперь куда ему деваться?
Валерий Катков сидит у телевизора. Так увлекся, что не слышит. А сидящий радом с ним Жорик, застенчивый молодой парень с вычурной, модной, должно быть, стрижкой, оборачивается.
