Верочка открывает глаза, видит мокрого от пота Левко и стол, приготовленный для пикника, и опять зажмуривается, теперь уже от смущения и обиды. Чернов трет ей виски куском льда.
Левко, заворачиваясь в свою овчину, глядит на Верочку во все глаза. Никогда раньше он не видел такой красивой женщины.
— Чернов, я вас ненавижу, — говорит Верочка.
— Ну что вы так! — смеется Чернов. — Это же шутка! Сюрприз! Это Левко — мой денщик. Страшная шельма, но храбрец. Воевал со мной в Туркестане. И с тех пор мы с ним неразлучны. Прощу любить.
Верочка опять открывает глаза и не может оторвать их от мускулистого тела Левко.
— Хорош, да? — заметил ее взгляд Чернов. — Настоящий русский богатырь. Un imbecile, entre nous, mais joue tous les instruments a l'oreffle. Et de-voue a moi comme un chien[3]. — Оборачивается к Левко: — Merci, друг мой. Теперь надень свою шкуру и пошел вон.
— Куда прикажете-с?
— Вон! Вон! Подальше! Играй где-нибудь там, за деревьями.
— Слушаю-с, вашескородие.
Играя на свирели, Левко удаляется в лес.
— Но вы, Верочка, поверили! — радуется Чернов.
— Ужасный! Ужасный! Я никогда не выйду за вас замуж, — сердится Верочка.
— Выйдете! Именно потому, что вы поверили. Значит, я прав. Этот Шишкин Лес — волшебное место, тут все самое невероятное может произойти.
— Какую странную мелодию он играет. Дикая, ни на что не похожая, — Верочка смотрит вслед Левко.
— Ну конечно не похожая! — говорит Чернов. — Это же мое новое сочинение! Главная тема из оперы «Вурдалаки».
— Отвратительное название.
— Именно отвратительное! — подтверждает Чернов. — Так и задумано! Как пощечина! К черту европейскую оперу! К черту все их дохлое искусство! Да здравствует русское народное! У Чайковского поют старые графини и юные поэты, а из народа тем временем сосут кровь. «Вурдалаки»! Конечно «Вурдалаки»! «Вурдалаки» — это мой бунт против европейской мертвечины. Вызов всем этим господам Чайковским.
— Нельзя так о Чайковском, — поражается Верочка.
— Верочка, вы или со мной, или против меня.
— Вы ужасный, Чернов, но я с вами.
— Тогда vive l'opera russe national![4] Мы с вами поселимся здесь, в Шишкином Лесу, и народим детей, и друзья из «Могучей кучки» будут приезжать к нам сюда. И сам Стасов приедет и будет нас вдохновлять! И после «Вурдалаков» я напишу здесь «Финиста — Ясного сокола» — гимн свободной любви! О человеке, который превращается в птицу. Представьте, Верочка: вы одна, вы томитесь в своем терему. И вдруг в окно влетает птица, сбрасывает перья — и перед вами прекрасный юноша. Так сбросим же перья!
