— Мало кто из фейри сохранил силу создавать такие иллюзии, — заметил Мороз.
— Может быть, всего один и сохранил, — сказал вдруг посерьезневший Гален.
— Но не хотите же вы сказать… — Мороз замолчал на полуслове — мы сами за него додумали.
— Ну и гад! — выразился Эйб.
Ведуччи вмешался в разговор, словно прочитал наши мысли. Уж не экстрасенс ли он, а то и носитель фейрийской крови? Может быть, лишь его защита от магии фейри мешает мне это понять?
— Насколько хорошо владеет искусством иллюзий Король Света и Иллюзий?
— Черт! — сказал Шелби. — Нельзя же так! Вы только что дали им мотивировку для обоснованного сомнения.
Ведуччи улыбнулся:
— У принцессы и ее стражей и без того были обоснованные сомнения, еще до того, как они переступили порог этой комнаты. Они только не высказывали вслух обвинений против короля. Они не всем делятся даже со своими адвокатами.
Мне в голову пришла жуткая мысль. Я шагнула к Ведуччи — Дойль едва успел меня удержать, чтобы я не взяла человека за плечо. Он прав был, это могли расценить как попытку магического вмешательства.
— Мистер Ведуччи, вы хотите высказать это обвинение моему дяде во время будущего разговора по зеркалу?
— Я полагал, что это сделают ваши адвокаты.
У меня лицо похолодело, кровь отлила от щек. Ведуччи потерял уверенность и едва не потянулся ко мне рукой.
— Что с вами, ваше высочество?
— Я боюсь за вас — всех вас, — и за нас тоже, — сказала я. — Вы не понимаете, кто такой Таранис. Он больше тысячи лет абсолютный монарх Благого двора. Это породило в нем такую гордыню, которую вы и вообразить не можете. Для вас, для людей, он изображает веселого красавца-короля, но к Неблагому двору он поворачивается совсем другой стороной. Если вы попросту бросите ему в лицо такие обвинения — не знаю, как он отреагирует.
— Он нас убьет? — спросила Нельсон.
— Нет, скорее околдует, — ответила я. — Он Король Света и Иллюзий. Я испытала его силу. Мы говорили совсем недолго, но он меня почти зачаровал. Я почти подпала под его власть, а я ведь принцесса Неблагого двора. А вы люди, и если он пожелает вас зачаровать, вы ему не помешаете.
— Но это будет нарушение закона! — поразился Шелби.
— Он — король, в его руках власть над жизнью и смертью, — сказала я. — Он мыслит не как современный человек, как бы удачно он ни работал на публику.
У меня закружилась голова, кто-то подвинул мне стул.
Возле меня на колено опустился Дойль.
— Как ты себя чувствуешь, Мередит? — прошептал он.
