— У нас очень неформальное слушание, — примирительно улыбнулся Ведуччи. Он так и лучился простодушием и дружелюбием. Это была маска — на шаг от лжи. Он нас изучал, прощупывал. Ведуччи имел дело со дворами куда чаще прочих юристов. Он станет для нас или лучшим союзником, или самым опасным противником.
Он продолжил с той же улыбкой и с той же усталостью в глазах:
— Мы собрались, чтобы выяснить, следует ли придать официальный статус обвинениям, выдвинутым Его Величеством королем Таранисом от лица леди Кэйтрин. Ваше сотрудничество придаст убедительности утверждениям стражей принцессы об их невиновности.
— Поскольку все телохранители принцессы обладают дипломатическим иммунитетом, — напомнил Биггс, — мы согласились на встречу только из добрых чувств.
— Мы высоко ценим вашу любезность, — сказал Ведуччи.
— Позволю себе напомнить слова короля Тараниса, — сказал Шелби. — Он утверждает, что все телохранители королевы — телохранители принцессы в данное время — представляют опасность для окружающих, в особенности для женщин. Он заявил, что факт изнасилования его не удивил. Если не ошибаюсь, он считает это нежелательным следствием позволения Королевским Воронам свободно разгуливать даже в пределах страны фейри. Он назвал причиной своего обращения к людским властям — беспрецедентный акт в истории Благого двора — страх за людей. Если высокая сидхе с магическими способностями леди Кэйтрин не смогла сопротивляться, то что же простые смертные сумеют противопоставить их… похоти?
— Неестественной похоти, хотели вы сказать, — заметила я. Шелби глянул на меня серыми глазами:
— Я этого не сказал.
— Вы не сказали. А дядя Таранис наверняка сказал.
Шелби пожал плечами:
— Он не слишком хорошо относится к вашим телохранителям, это верно.
— Как и ко мне.
У Шелби на лице отразилось изумление — хотелось бы мне знать, насколько искреннее.
— О вас, принцесса, король отзывался только хорошо. Создается впечатление, что он считает, будто вы… — Шелби как будто в последний момент переформулировал то, что собирался сказать. — Будто ваша тетушка королева и ее Стражи дурно на вас влияют.
— Дурно влияют? — переспросила я.
Он кивнул.
— Но король выразился не так?
— Не так многословно.
— Наверное, попросту оскорбительно, раз вы решили сгладить формулировку.
Шелби стало неловко.
— До того, как я увидел реакцию на вас господина посла и узнал о возможно наложенном на его часы заклятии, я бы, наверное, короля просто процитировал. — Шелби глянул на меня очень прямо. — Давайте скажем, что поведение мистера Стивенса заставило меня задуматься о силе неприязни, которую король питает к вашим Стражам.
