– Не нравится? – поинтересовалась Лэлли.
– Скажем так: не в восторге.
– А что ты скажешь о клинках, которые рубят сталь так же легко, как твой кладенец – дерево?
– «Там чудеса, там леший бродит», – хмыкнул Светлан. – И русалки – ах!..
– Любишь иной пол, да? – спросила девушка одобрительно.
– Есть такой грех, – кивнул он. – Но больше – глазами. Видишь ли, я всё же художник.
– А почему только иной? Разве мужчины не бывают прекрасными?
– Не настолько. И потом, я же сам – они… со всеми вытекающими.
– Ну да? – прищурилась Лэлли. – И что же, интересно, из вас…
– Замнём, ладно? – поспешил прервать Светлан, вдруг ощутив себя в шкуре Крона: эта малышка мыслит слишком шустро, чтобы позволять себе такие оговорки. – Лучше расскажи о чудесных клинках. Кто выковал их: гномы?
– Ковали-то они…
– Но?
– Гномы – отличные мастера, но поднять ремесло до высот искусства умеем лишь мы, эльфы. Сейчас это называют магией, хотя мы вовсе не волшебники – просто чувствуем и ценим красоту везде: в природе, в вещах…
– В оружии, – подсказал Светлан.
– И что? В нём тоже есть своя прелесть. Страшненькая, понятно, – но ведь это не игрушки, не музыкальный инструмент.
– Красиво функциональное, да? А уж какие там функции… Ладно, давай разберёмся с изготовителями.
– Конечно, мы не куём сами – ещё не хватало!.. Потому гномы и приписывают себе авторство, что их допустили приложить руки к нашим шедеврам. Но много ли значат руки без головы? Разве дворцы возводят каменщики, а не зодчие?
– Ни те, ни другие, – уверенно заявил Светлан.
– А кто?
– Правители, кои этих зодчих нанимают. Кто заказывает музыку – тот и главней.
– Вот это, видимо, изобрели люди, – рассмеялась Лэлли. – Даже у гномов не возносят правителей настолько. И ни у кого из древних, кроме, пожалуй, гоблинов. А может, вы у них и научились?
– Скажи ещё: произошли от них, – усмехнулся Светлан. – Кстати, идея не такая глупая – возможно, там Скиталец и прихватил недостающие гены, чтоб из обезьяны сотворить homo. «Гляжусь в тебя, как в зеркало», ага.
– Ну, не обижайся, – попросила эльфка, давясь от смеха.
– Тут не обида – горечь, – возразил он. – Разве не чувствуешь? Вон Крон и вовсе сравнил людей с крысами.
– Вполне достойные зверушки, – прищурив длинные глаза, заметила Лэлли. – Весьма смышлёные, очень живучие.
– Точно, этого у нас не отнять, – согласился Светлан. – Любая помойка – нам дом родной. И не чудо ли, что с таким хлипким здоровьем, слабые и уязвимые, мы, однако, сделались хозяевами планеты, обставив куда более достойных? Хвала Всевышнему, сумевшему провернуть такой фокус!..
