– Которую зовут?
– Де-Монмор-де-Монморен.
– Вы сын Дианы Де-Монмор-де-Монморен! – воскликнул Сердар, прижимая руку к груди, как бы опасаясь, что сердце его разорвется.
– Дианой, действительно, зовут нашу мать… откуда вам известны такие подробности?
– Не спрашивайте меня, умоляю вас… я не могу ответить вам.
Повернувшись затем к молодому человеку, он пристально посмотрел на него.
– Как он похож на нее, – говорил он себе, – да, это все ее черты, ее прелестный рот, большие нежные глаза, открытое лицо, на котором никогда не промелькнуло и тени дурной мысли… А я ничего не знал!.. Вот уже двадцать лет, как я покинул Францию… всеми проклинаемый… изгнанный, как прокаженный… Ах! Я уверен, что она никогда не обвиняла меня… И у нее уже такие большие дети! Сколько тебе лет, Эдвард?
– Восемнадцать.
– А твоей сестре? – продолжал Сердар, не замечая, что говорит «ты» молодому человеку, но в голосе его теперь слышалось столько нежности, что юношу это не смущало.
– Мэри нет еще и четырнадцати лет.
– Да, верно… Ты говорил мне, кажется, что отец не способен на такие вещи, как избиение в Гаурдваре? Теперь я верю тебе, я слишком хорошо знаю Диану и ее благородство. Она не согласилась бы стать женою человека, способного на жестокость. Я не только спасу твоего отца, но и возьму его под свою защиту. Я докажу его невиновность перед лицом всех людей, а когда Сердар говорит: «Это так!», никто не посмеет опровергнуть его слова!
Разговор был прерван Рама-Модели, который подошел к Сердару и, притронувшись к его руке, почтительным, но твердым голосом сказал:
– Сахиб, часы бегут, время не ждет, Боб Барнет, возможно, нуждается в нашей помощи. И мы не можем оставаться здесь в горах до утра, нас окружат со всех сторон. Следует, не теряя ни минуты, принять какое-нибудь решение.
– Ты прав, Рама, – отвечал Сердар, – долг прежде всего. Но какой необыкновенный день для меня! Позже ты все узнаешь. Я ничего не хочу скрыть от моего вернейшего друга.
Сердар передал молодому англичанину свои последние указания. Решено было, что Сива-Томби, брат Рамы, будет сопровождать Эдварда и его сестру во время переезда с Цейлона в Пондишери. Сердар, весь поглощенный своими серьезными делами, наконец объявил тому, кто теперь для всех стал графом Эдуардом Де-Монмор-де-Монмореном, что им пора расстаться.
Вместо того чтобы пожать ему руку, как джентльмену, с которым он только что познакомился, Сердар протянул ему обе руки, и молодой человек с жаром бросился в его объятия.
