– Ах, – сказала Сибилла. – Мне все это известно. Призраков сейчас считают безобидными и нетребовательными вроде аквариумных рыбок! Но у меня совершенно другой случай!
– Ваш призрак доставляет вам слишком много хлопот?
– Не то слово!
– А чей это призрак, вы не удосужились узнать?
– Как же! – воскликнула Сибилла. – Я прекрасно это знаю. Это призрак моего бывшего мужа!
– Вот как?!
– Да. Но я должна вам хотя бы вкратце рассказать историю моего несчастного замужества. Сама я родилась и выросла в Англии, там же получила образование, начала делать свои первые опыты в искусстве и стала получать первые отзывы на свои работы. Тогда же я повстречалась со своим будущим мужем.
– Я не спрашиваю у вас его имени, потому что упоминание имени призрака активизирует его, – сказала тетя.
– Совершенно верно.
– Но потом я спрошу это имя. Когда это будет нужно.
– Разумеется. Итак, мы познакомились, и он произвел на меня большое впечатление, потому что работал критиком в отделе искусств одного очень солидного журнала.
– Понятно. И однажды он написал статью о вашем искусстве.
– Да. Статья не была хвалебной, скорее даже она была чересчур критичной, но мне она понравилась. Я написала автору ответ, благодаря за статью, он предложил встретиться… Так мы познакомились. Мой будущий муж был очень жестким критиком и строго относился ко всем тенденциям в современном искусстве. Он считал, что современное искусство прогнило, что оно агонизирует, создавая не шедевры, а лишь симулякры, удовлетворяющие низменные потребности толпы…
– Что создает? – переспросила тетя, чуть не подавившись мороженым.
– Симулякры, – за Сибиллу повторила я и решила проявить эрудицию. – Симулякр – это…
– Я знаю, что такое симулякр. – Тетя напомнила мне, что она все-таки профессор искусствоведения. – Сибилла, продолжайте.
– У моего мужа было немало оппонентов и просто недоброжелателей. Конечно, мало кому могли понравиться его высказывания по современному искусству. Признанных мастеров и гениев он громил так, будто они были неопытными новичками. Он никого не щадил. Для него не было авторитетов, кроме классиков, естественно. Микеланджело, Рубенс, Тициан, Роден – вот на кого призывал он оглядываться в творчестве. Он не понимал, что настоящее искусство творится безоглядно. И если Лукас Янецкий, написавший знаменитый триптих «Шедшие в ночи», руководствовался совершенно иными принципами, нежели Тициан, это не значит, что триптих Янецкого не имеет права на существование! Я объясняла это моему тогда еще жениху, но он был непоколебим. Слава богу, мои работы он хотя бы не разносил так, как работы Янецкого или Аннет Белльё.
