Ледогоров пожал плечами.
— Что ты, девчонка, что ли?
Артур скривился и махнул рукой.
— Оставь. Ты понимаешь о чем я говорю.
Ледогоров наклонился к нему.
— Я-то понимаю, а ты вряд ли поймешь.
— Постараюсь.
— Просто мы менты. А ты милиционер.
Вышегородский молчал. Словно ждал продолжения.
— Я же сказал — не поймешь!
В коридоре висел полумрак. Из-за дверей Коршуновского кабинета доносились обрывки оживленного разговора и бульканье жидкости. Ледогоров тихо поцарапал ногтями дверь.
— Про меня не забыли?
— Ты же не пьешь?
— Зато ем!
Он сделал огромный бутерброд из булки, сыра, кильки в томатном соусе и ломтика помидора, после чего налил себе «Колы». К счастью, коньяка не было. Стаканы с «Охтой» в руках у ребят не вызывали никаких эмоций.
— Спокойнее! — сказал из угла знакомый голос. — Это не еда, а закуска!
— Я без обеда, — он откусил кусок и поднял глаза. — Какие люди!
Загорелый, отдохнувший Полянский весело улыбался.
— Здорово!
— Привет! Ты когда выходишь?
— Уже в понедельник. Шел мимо и нарвался на Виталю!
— Ладно, — Югов поднял свой стакан, — потом поговорите! У нас есть повод! Виталя! Хорошо тебе отдохнуть и ни разу за отпуск о работе не думать!
Ледогоров пробрался к Полянскому.
— Как дела?
— Отлично! Взял Жанку в охапку и рванул дикарем в Абхазию.
— Ну, ты рисковый парень.
Все закурили. Сизый дым начал заполнять кабинет.
— Откройте дверь!
— Артур еще здесь!
— Да пошел он на …! Открой!
— Извини! — Ледогоров отвлекся. — Хорэ! Мужики! Не нарывайтесь! Уйдет и откроем!
Несмотря ни на что, ему было немного жалко Артура и не хотелось ставить его в совсем неудобное положение.
— Так как Абхазия?
— Очень хорошо! — Полянский взял со стола веточку укропа и сунул в рот. — Цены мизерные. На Россию все молятся. Правда, после войны ни хрена не восстановлено, но море — есть море.
Народ гудел все громче и громче.
— Виталя! У тебя что с рукой?
— С рукой? Ничего.
— А почему не наливаешь?
Ледогоров плеснул себе еще «Колы».
— Я в перестрелке копаюсь. По твоей земле, кстати.
— Ну, я включусь, с понедельника.
Дышать стало совсем нечем. Несмотря на открытое окно, все взмокли от жары.
— Да откройте же вы дверь! Задохнемся!
Ледогоров посмотрел на часы.
— Серега! Мне пора! В понедельник поговорим. — Он начал вылезать. — Мужики! Я посмотрю сейчас, где Артур! Виталя! Хорошо тебе отдохнуть!
Дверь кабинета Вышегородского была опечатана. Ледогоров заглянул обратно.
— Все нормально! Проветривайте! Только не орите сильно!
Небо стало серо-зеленым. По прежнему парило. Опаздывая, он бегом пересек забитый пятничной пробкой Литейный, нырнул в проход-няк возле почты и оказался на Моховой. Юлька демонстративно стояла на улице, поглядывая на часы. В очередной раз кольнула собственническая гордость за ее сногсшибательную фигуру.
