— Хрен вам, — твердо сказал лейтенант. — Я в эти игры не играю. И другим не советую. Очень не советую.
Лысый неодобрительно фыркнул. Лохматый весь подобрался и так поглядел на лейтенанта, что тот невольно отодвинулся назад вместе с креслом.
— Повторяю вопрос, — сухо процедил лохматый.
— Ну… — Лейтенант надулся. — Не слышал я, чтобы кто-то ловил неучтенного урода. Бродяг всяких оформляют, а деньги пилят, тоже мне загадка природы…
— Не бродяги, — подал голос лысый. — Дети.
— Неучтенные мутанты — это второе поколение, — произнес лохматый нараспев, слегка покачивая головой. — Дети, сеньор лейтенант. Только дети.
Лейтенант смущенно потупился.
— Ладно, увидите такого — скажите мне. Вызовем экспертов, оформим как положено.
— Вот это правильный ответ, — очень тихо сказал лохматый, почти что прошипел. Он неприятно ссутулился и буравил взглядом макушку лейтенанта. А тот, пряча глаза, все ниже клонил голову к столу.
В комнате заметно потемнело, хотя за окном вовсю разгорался день.
— Не заводись, — сказал лысый. — Сейчас-то зачем? Вечно ты заводишься, когда уже не надо.
Лохматый медленно расправил плечи, откашлялся и сообщил полицейскому:
— Правильный ответ, лейтенант Ортега, хвалю.
Лейтенант, упершись руками в стол, делал глубокие судорожные вдохи, будто вынырнул с приличной глубины. В комнате уже было совсем не душно, и не жарко, и не муторно, и не хотелось застрелиться, чтобы избавиться от бессмысленного мучения, по ошибке названного жизнью. В комнате было опять светло.
— Разрешите приступить к выполнению задачи? — елейно осведомился лохматый.
Лейтенант не без труда оторвал одну руку от стола и слабо махнул ею.
— Мы вернемся и доложим, — пообещал лысый и четко повернулся через левое плечо.
Выйдя на улицу, лохматый и лысый одинаковым движением положили руки на пояс, сунув большие пальцы за брючные ремни, и уставились в разные стороны. — Траттория, — сказал Барро. — Паста натурале, пицца мондиале и еще какая-то безграмотная хреновина. Спорю, все чересчур острое. Мексика, мать ее.
— Паб, — коротко доложил Кнехт.
— Паб, — согласился Барро.
Они неспешно двинулись по улице направо.
— Зачем ты его?… — спросил Кнехт.
— Извини, коллега. По глупости. Как-то я после вчерашнего не очень себя контролирую. Но мы это немедленно поправим.
— Он тебя разозлил?
— М-да… Разозлил… Да, пожалуй, сеньор лейтенант сильно разозлил меня.
— Когда именно? — не унимался Кнехт.
Барро почесал в затылке, зачем-то осторожно потрогал синяк под глазом и сказал:
