Ученый все понял. Не видать ему этого последнего опыта, как неба благословенной Леобеи!
— Недавний темный ремесленник знает понятие «вивисекция»? — Элькан широко усмехнулся. Ему даже стало легче, что этот мужлан, нахватавшийся за годы пребывания в Академии поверхностных и совершенно чуждых его природе знаний, наконец-то проявился в своем истинном качестве. Каждому свое! Хоть счастливый сьор Леннар и полагает, что из благодарного человеческого материала умелый демиург может вылепить сколько угодно совершенную особь…
Лицо Ингера окаменело.
— Ничего у тебя не выйдет, — сказал он. — Ты уже предавал Леннара. Единожды предатель — предатель навсегда, как говорят в моей родной деревне, ведь на нее ты тут так презрительно намекал?
— Не надо ломать аппаратуру, — тихо сказал Элькан, глядя на массивную спиралевидную железку в его руке. — Ингер, попробуем поговорить по-иному. Да, я ставил опыты. Да, погибли люди. Но ведь они пришли добровольно! Кроме того, я же не преследую личных интересов. Я тружусь во славу науки, познания мира, наконец, я отстаиваю интересы общего дела. Мое изобретение позволит нам достигнуть решающего перевеса над силами Храма и…
— Кажется, я уже сказал тебе, почтенный Элькан, что Леннар намерен вести с ними переговоры, — медленно выговорил Ингер, и эта медленность оказалась в полном противоречии с той быстротой, с какой он бросился на ученого.
Ингер прибыл в шлюз не один, но, вне всякого сомнения, он был уверен в своем физическом превосходстве. Все-таки сам Леннар обучал его искусству единоборства… Если быть до конца откровенным, то Ингер не доверял Элькану с самого начала. Его появление в стане Обращенных, его былая принадлежность к жречеству Храма и зловещее, как всплеск вороньих крыл, имя — Караал, или даже — омм-Караал! Ингер не считал возможным плести интриги против Элькана, да и не был искушен в интригах этот высокий, широкоплечий парень с открытым взглядом и руками потомственного ремесленника. И вот теперь, когда Ингер окончательно уверился в преступлении Элькана (а для него опыт Элькана был несомненным и страшным преступлением!), он посчитал своим долгом лично обезвредить ученого и доставить его к Леннару наряду со всеми доказательствами преступного умысла. Собственно, у Ингера были все основания рассчитывать на собственные силы и выучку, которую он прошел в Академии для Обращенных. Да и Элькан не выглядел человеком, способным оказать Ингеру сколько-нибудь серьезное сопротивление: невысокий, с плотными покатыми плечами и тучной шеей, на которой сидит большая и массивная голова.
