Арабелла покачала головой и прищелкнула языком, лукаво улыбаясь.
– А он, должно быть, превосходный вор. Сколько тут всего…
Пока он перетаскивал пожитки из старой кибитки в новую, Арабелла сидела в маленькой каморке скрючившись и часто подтягивая колени к подбородку, надеясь таким образом облегчить боль в суставах и хоть немного размять их. Здесь Роберт держал лекарственные травы и всякие снадобья. В то время как она пряталась внутри, цыган позаботился о том, чтобы любопытные ребятишки и взрослые держались подальше от кибитки. На страже их покоя стоял верный Калиф.
Она прислушивалась к гомону цыганского табора, в который они приехали два дня назад. До нее доносился детский смех, беспрерывный лай собак, менее воспитанных, чем Калиф, обрывки зажигательных и печальных песен, голоса людей, говоривших по-цыгански. Она слышала, как Роберт тоже говорит на этом непонятном, загадочном и мелодичном языке.
Изредка он закрывал дверь между двумя подогнанными одна к другой кибитками и разрешал Арабелле выйти из укрытия, чтобы размять кости, но не обращал при этом на нее никакого внимания. Он был занят тем, что сдирал с потолка старой кибитки тканную золотом материю, упаковывал медикаменты и готовился к переезду в новую большую кибитку, которую купил у одного цыгана. Она была раскрашена в желтый и зеленый цвета. Продавец хотел получить взамен кибитку Роберта, но тот отказался расстаться с ней.
Как только Арабелла была готова просидеть еще час или два взаперти, он неизменно закрывал дверь ее темницы на замок. Она вздрагивала всем телом каждый раз, когда слышала за спиной щелчок замка.
Только теперь она начала понимать, что имел в виду Роберт, когда говорил, что привык к независимости и никогда всерьез не заботился ни о ком. Впрочем, с ее появлением в его жизни многое изменилось.
Она сходила с ума от скуки в темной каморке, впадала в ярость, тихо плакала, горько сожалела о том, что согласилась остаться с ним, мечтала сбежать. Казалось, так просто выпрыгнуть из кибитки среди ночи, когда они были в пути, и скрыться в темноте. Ведь первые два дня они ехали только по ночам. С турнира возвращались графы и лорды, поэтому движение на дорогах в это время было оживленным. Она легко могла убежать, прийти в первое попавшееся селение и найти человека, который вернул бы ее в замок за вознаграждение. Роберт даже не сделал бы пытки остановить ее. Наоборот, он был бы рад, если бы она избавила его от своего присутствия, вернув ему утраченную свободу.
