— Лыжник! — Скоросшиватели из рук Шолохова посыпались на пол.
— Где? — Бандит, затормозив, оглянулся.
Он был не сильно озадачен тем, что Малюта погнал его в знакомый участок. Как ни крути, а именно Лыжник отвечал перед уголовной общественностью за ее связи с правоохранительными органами. Многие участковые были им завербованы и регулярно поставляли информацию из опорных пунктов.
Лыжник, разумеется, помнил, что в январе его вызывали именно сюда и конкретно по убийству вконец «оборзевшего» Чалкина. Но свою явку Лыжник расценил как чистую формальность. Мало ли кого вызывали по данному убийству? Тем более что фирма Чалкина стояла под крышей Малюты и следователю не составило особого труда вычислить «смотрящего», опираясь на показания сотрудников той же фирмы.
По убеждению Лыжника, не закрытое, но «дохлое» это дело давно было заперто следователем в шкаф. Распространенная, между прочим, ошибка в среде беспечных уголовников. Очень удивился бы Лыжник, узнай он, что крепыш средних лет в капитанских погонах, обронивший в коридоре пыльные скоросшиватели, лично ведет его разработку. Лыжник удивился бы еще больше, догадайся он, что следователь, вызывавший его по убийству Чалкина, и набитое песком чучело в подвале на Лесной улице — один и тот же персонаж. Но фамилия следователя и красная надпись «Кузьмич», которую он частенько дырявил в подвальном тире, у Лыжника вместе не связались.
— Черкасский. — В ответ на восклицание милицейского капитана Лыжник помахал у него перед носом депутатской корочкой. — Но к лыжникам я неравнодушен. К лыжницам, вернее. Мы встречались на базе в Терсколе, так?
— Да, — не стал его разубеждать Шолохов.
— Или под Мценском?
— Или под Мценском. Или под Брянском. Или под Мухосранском…
— Извини, брат, — заторопился Лыжник. — Пора в казенный дом с отчетностью. Я ведь из комиссии по борьбе с организованными преступниками.
— Иди ты! Двадцать шесть бакинских комиссаров! — обрадовался опер. — И многих уже побороли?!
— Обижаешь, брат. Азеры у нас не числятся. А остальное — вопрос времени, — Лыжник сверился со своим золотым «Ролексом», — и совместных усилий. Сейчас, главное, жало вырвать.
— Понимаю, — кивнул Андрей.
Он уже успел ознакомиться с последними оперативными сводками по городу. Один из активных членов малютинской бригады по кличке Жало вчера ночью был задержан за драку в ресторане «Капитолий». У арестованного было изъято два с половиной грамма героина.
«Я тебя посажу. — Глядя в удаляющуюся спину убийцы, Шолохов собирал оброненные папки. — Я посажу тебя, Лыжник, обязательно. На всю оставшуюся жизнь».
