— Как себя чувствует господин Дрозденко? — осведомился чиновник официальным тоном.
— Господин Дрозденко себя не чувствует, — приврал Капкан, отыгрывая позицию. — На улицах много бешеных собак, сэр. Его укусила очень бешеная собака. Сейчас у него атрофия.
— Вот как? — Полицейский нахмурился. — Но я побывал у него дома. Жена ничего не знает о возвращении господина Дрозденко в Монровию. Нам пришлось наводить справки.
— Мы не хотели ее пугать, — поспешил Капкан объяснить ситуацию настырному чиновнику. — Она беременна, сэр. Вы понимаете. Непроизвольный выкидыш огорчит господина Дрозденко.
— Вот как?
Никаких признаков беременности у супруги Дрозденко чиновник не заметил, но это было уже делом семейным.
Он достал из черной папки заранее заполненную официальную бумагу.
— Господин Дрозденко должен расписаться, что он не имеет претензий к муниципальным властям и не станет частным порядком обращаться в суд. Чистая формальность, сэр.
Капкан внимательно ознакомился с документом, отпечатанным на машинке. Текст был очень бледный. «Компьютера, я так понимаю, у них нет, — отметил он про себя ядовито. — И принтера нет. Честные полицейские, надо же. Их лозунг — „охранять и защищать“».
— Но ведь собака действительно была бешеной? — спросил Капкан, покончив с чтением.
— В каком-то смысле, — невозмутимо подтвердил чиновник. — Эта собака страдала водобоязнью, сэр. Но она была очень грязной. Хозяин стал мыть ее из шланга. Собака испугалась и убежала.
— А пена?
— Стиральный порошок, — объяснил посетитель. — Хозяин мыл ее со стиральным порошком. Она была очень грязной.
— Это многое объясняет. — Усмехнувшись, Капкан по-русски обратился к Брусникину, с тревогой следившему за непонятным диалогом: — Подпишите, товарищ Дрозденко, что с нотой протеста вы ознакомились.
Никита вопросительно посмотрел на соотечественника.
— Здесь изложено, — перевел Капкан, — что вы являетесь злостным нарушителем общественного порядка. Вы перебежали дорогу на красный свет, повредили своей мордой городскую собственность, взбунтовали толпу негров и напугали беззащитное животное.
«И что мне теперь будет?» — вздрагивая, нацарапал Никита в блокноте.
— Расстреляют отравленными пулями.
Мрачная шутка повергла Брусникина в трепет.
— Не ссы, — смягчился Капкан. — Когда Дрозденко вернется, его лишат пешеходных прав, и все дела. Его счастье, что собака оказалась здоровой. Здоровые собаки здесь объявлены вне закона.
Полицейский невозмутимо закурил, дожидаясь, когда два белых бездельника закончат обмен впечатлениями.
