— Хахаль! — вдруг выпалила таможенница, и лицо ее осветила довольная улыбка.
— Он, — подтвердил охотно Брусникин. — «Хахаль» и «Хахаль-два».
— Отставить Максимова, — махнула блондинка сержанту. — И куда же вы от нас? В Голливуд, поди?
— Если бы, — усмехнулся Никита. — В Либерию. Я ведь нынче в Либерии проживаю. Вот так. Женился на победительнице конкурса «Мисс Африка».
— Завидую ей, — вздохнула блондинка.
— Напрасно. Я ее в черном теле держу, — тонко отшутился Брусникин.
Очередь недовольно зароптала.
— Джаст э момент! — строго прикрикнула таможенница.
Так Никита узнал еще одно английское выражение.
— Автограф на память не оставите?
— Обязательно. Как вас теперь называть?
— Анна Сергеевна, — зарделась блондинка.
"Анне Сергеевне, самой красивой девушке «Шереметьева-2» от «Хахаля-2», — начертал Брусникин казенной ручкой на оборотной стороне какой-то подсунутой декларации. И поставил размашистую подпись. После чего, подхватив чемодан, отправился, транзитом через паспортный контроль, на поиски продюсера.
А Капкан замешкался капитально. Слишком долго пришлось ему убеждать грузинского лорда, что чача, разливаемая в бутылки из-под шотландского виски, никак не укрепляет ни репутацию их совместного предприятия, ни дружбу между братскими народами Англии и России.
Примерно за полчаса до начала посадки — вылет самолета, согласно объявлению по громкой связи, задерживался из-за неблагоприятных погодных условий — Капкан и Брусникин сидели у стойки бара в «свободной зоне».
Небо давно прояснилось, но первыми стартовали авиалайнеры, застрявшие в порту часом ранее, когда над Москвой бушевала невиданная гроза.
— Говорю вам! Он! — убеждал Брусникин своего спутника. — Я его, как вас теперь, видел! Все лицо изрезано, точно бритвой! Очи совсем запавшие, словно у шахтера после голодовки! И еще тут, знаете, на переносице… Но не это главное!
Капкан с возрастающим интересом слушал рассказ Никиты.
— Что же тогда главное?
— Главное? — Никита оглянулся. — Главное, что он вдруг взял и исчез!
— Один или с вещами? — нахмурился «продюсер».
— Какое с вещами! С ним вещей-то было — плащ да книга для заметок по медицине!
— А с тобой?
— Нет. — Брусникин поморщился. — Ничего он, представьте, не украл. Разве что мое душевное равновесие.
— Это мы вернем. — Капкан жестом подозвал бармена с развязанной бабочкой на шее. — Почему бабочка сдохла?
— Меняюсь, — весело пояснил румяный парень за стойкой.
— Тогда две текилы по сто пятьдесят.
