У нас или, вернее у меня была только одна надежда на счастье: найти себе, печальной и больной, человека, стоящего настолько выше всего этого, что он не требовал бы у меня отчета в моих поступках и любовь наша была бы скорее духовною, чем плотскою. Такого человека я нашла в герцоге, но герцог стар, а старость ни оберегает, ни утешает. Мне казалось, что я могу принять жизнь, которую он мне создавал, но, знаешь, я умирала с тоски, а чтобы умереть, не все ли равно, броситься в огонь или отравиться углеродом.
Тогда я встретила тебя, молодого, пылкого, счастливого, и пыталась создать из тебя человека, которого я призывала в своем мучительном одиночестве. Я любила в тебе не то, что в тебе было, а то, что должно было быть. Ты не принимаешь этой роли, отбрасываешь ее как недостойную тебя, ты оказался самым обыкновенным любовником. Ну и поступай, как остальные, плати мне, и не будем говорить об этом.
Маргариту утомила эта долгая исповедь, она откинулась на спинку дивана и, чтобы заглушить легкий приступ кашля, поднесла платок к лицу.
— Прости, прости, — шептал я, — я все понял, но я хотел это услышать от тебя, моя несравненная Маргарита. Забудем все, будем помнить только об одном: мы принадлежим друг другу, мы молоды и любим друг друга. Делай со мной что хочешь, я твой раб, твоя собака, но, ради всего святого, разорви письмо, которое я тебе написал, и позволь мне не уезжать завтра: я не перенесу этого.
Маргарита вытащила мое письмо из-за лифа и, подавая его мне, сказала с очаровательной улыбкой:
— Вот оно.
В это время вернулась Прюданс.
— Знаете, Прюданс, что он просит? — спросила Маргарита.
— Он просит прощения?
— Да.
— И вы простили?
— Пришлось. А что еще он просит?
— Не знаю.
— Поужинать с нами.
— И вы на это соглашаетесь?
— А как вы думаете?
— Я думаю, что вы оба — неразумные дети. Но, кроме того, я думаю, что мне очень хочется есть, и чем скорее вы согласитесь, тем скорее мы поужинаем.
— Едемте, — сказала Маргарита. — Мы поместимся втроем в моей карете. Послушайте, — добавила она, обращаясь ко мне, — Нанина будет уже спать, вы откроете дверь, возьмете ключ. Постарайтесь больше не терять его.
Я горячо поцеловал Маргариту.
В это время вошел Жозеф.
— Барин, — сказал он, — чемоданы готовы.
— Совершенно?
— Да, барин.
— Ну, так развяжите их: я не поеду.
